Владимир Хазан - Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона

Всего Вам доброго. Что же у Вас сейчас – после плебисцита! Мы еще никаких известий здесь не имеем. [4]Привет Мирре Яковлевне. А<���нна> Е<���леазаровна> шлет Вам привет и лучшие пожелания Мирре Яковлевне.

Ваш Шестов

P.S. От Würzbach’а получил приглашение и уже ему ответил.

1. Нужно: J.M. Dent&Sons.

2. См. прим. 6 к. письму 18, от 27 октября 1924 г.

3. Возможно, имеется в виду Samuel (Sam) Kallin, один из менеджеров лондонского филиала пушной компании Eitingon Schild.

4. См. прим. 2 к предыд. письму.

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

22/VIII. <19>31

Châtel-Guyon (Puy-de-Dôme)

Hotel Palais Royal

Дорогой Макс Ефимович!

Большое спасибо Вам и Мирре Яковлевне. Сегодня же я написал mistr Coventry – будем надеяться, что она, не откладывая, ответит, и я смогу окончательно сговориться с английским издателем.

Очень мы тут за Вас порадовались, что плебисцит сошел благополучно. Правда, он еще настоящих гарантий за прочность политического положения в Европе не дает – но все-таки есть передышка, которой, может быть, правительства сумеют воспользоваться, хотя, вообще говоря, нынешние правительства Европейских стран особенной умелостью похвалиться не могут.

Новостей у нас мало. Получил письмо от R. Kayser’a. Он пишет, что из беседы с Вами он заключил, что я недоволен тем, что он на осень отложил печатание моей статьи, и потому спешит сообщить мне, что, ввиду политических событий, он и осенью не сможет напечатать – а только к концу года. Я ему ничего не отвечу – но, конечно, больше никогда уже ничего ему не дам: так издеваться, как он, не позволял себе надо мной ни один издатель.

Здесь мы, по всей вероятности, останемся до 20-го сентября, а потом – в Париж. Сейчас здесь Наташа с мужем проводят каникулы. Всего Вам доброго. Сердечный привет и еще раз большое спасибо Мирре Яковлевне. Ваш Шестов

P.S. Würzbach’у я написал уже дней десять тому назад – но ответа еще не получил от него.

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

12/IX. <19>31

Boulogne s/Seine

19. Rue Alfred Laurant

Дорогой Макс Ефимович!

После долгой переписки, дело с Dent&Sons, издательской фирмой, затеявшей выпустить по-английски мою книгу, пришло к благополучному концу. К моему большому огорчению, madame Coventry затеряла сделанный ею перевод первой части и приходится ее вновь переводить. Она было даже совсем отказалась, за отсутствием свободного времени, принять участие в переводе, но, потом, подумавши, согласилась взять на себя перевод части книги. Теперь нужно подыскать только еще одного переводчика (это дело, конечно, издателя – а я в Англии никого не знаю) – и, надо думать, это не так трудно, тем более, что редактор журнала The Adelphi , в котором, в ряде номеров, были напечатаны отрывки из Pot < estas > cl < avium > и На весах Иова , обещал порекомендовать своего переводчика. [1]Бог даст к осени будущего года На весах Иова появятся по-английски. [2]Очень досадно, что я не могу сам редактировать перевод – но ничего не поделаешь. Напишу редактору The Adelphi – может, он согласится просматривать перевод. Он хорошо ко мне относится – благодаря его заметке в The Adelphi Dent узнал о моей книге и заинтересовался ей – авось, он не откажется оказать мне эту услугу. [3]

Мне теперь опять придется обеспокоить Вас маленькой просьбой. Нужно послать один экземпляр немецкого издания На весах Иова английскому издателю. Адрес его <:> J.M. Dent&Sons, L.T.D. Dept. B., London, W.C. 2, 10–13 Bedford Street, Aldine House (Dept. В – обозначает бюро издательства, в которое должна попасть книга – и это не нужно опускать). У Вас я оставил экземпляры, данные мне Schneider’ом. Будьте добры, пошлите один переплетенный экземпляр, по возможности скорее, Dent’у. Я бы написал Schneider’у – но он задержит надолго, а Гер<���мана> Леоп<���ольдовича> сейчас нет в Берлине. Извините, что беспокою – но иначе никак нельзя сделать.

У меня все по-старому. А<���нна> Е<���леазаровна> еще в Châtel’e, а я уже дома. Чувствую себя хорошо – в Châtel’e я всегда поправляюсь.

Что у Вас слышно? Как здоровье Ваше? Как Мирра Яковлевна? Черкните несколько слов или хоть открытку с извещением об отправке книги в Лондон. Всего Вам доброго. Сердечный привет Мирре Яковлевне.

Ваш Шестов

P.S. Würzbach’у я предложил читать доклад весной, т. к. в январе он находит неудобным, а в ноябре мне невозможно приехать. [4]

1. О журнале The Adelphi ( The New Adelphi ) cм. прим. 8 к письму 42, от 14 июня 1928 г.

2. См. прим. 6 к письму 18, от 27 октября 1924 г.

3. Перевод редактировал А.М. Лазарев (см. о нем прим. 1 к письму 51, от 24 июня 1930 г.), см.: Баранова-Шестова, II: 91–4.

4. Баранова-Шестова приводит фрагмент письма Шестова Эйтингону от 10 сентября 1931 г.:

И мне жаль, очень жаль, что я не мог принять предложение Würzbach’a и приехать в ноябре. Но я еще не готов: тема такая сложная и такая ответственная – чем больше я работаю, тем больше убеждаюсь в этом. Но, авось, все-таки весной можно будет приехать – хотя политическое напряжение в Германии достигло такой степени, что вперед ничего сказать нельзя (II: 84).

Это письмо в архиве Шестова нами не обнаружено. Некоторое недоумение, однако, вызывает его датировка: судя по всему, Шестов отвечает в нем на письмо Эйтингона, выражавшего сожаление по поводу отказа от поездки в Мюнхен. Вряд ли в таком случае два эти письма – публикуемое и приводимое Барановой-Шестовой – могли разделять только два дня. Логично поэтому предположить, что Шестов описался, и вместо 10 сентября следует, по-видимому, датировать это письмо октябрем.

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

Aix-les-Bains

17/IX. <19>32

Дорогой Макс Ефимович!

Не удалось мне побывать в этом году в Берлине и, чтоб хоть отчасти вознаградить себя за это, я поехал из Châtel-Gayon’a кружным путем через Aix-les-Bains [1]в Париж и встретился в Aix с Ф<���аней> И<���сааковной> и Г<���енрихом> Л<���еопольдовичем>. Ведь, в сущности, в Берлин я приезжаю не затем, чтобы читать лекции и доклады! Не охотник я до лекций и докладов – но они дают повод и возможность увидеть близких людей, живущих так далеко от тебя. На этот раз Ф<���аня> И<���сааковна> и Г<���енрих> Л<���еопольдович> представляют для меня всех моих берлинских друзей и, главным образом, конечно, Вас и Мирру Яковлевну. Я уже почти неделю здесь (завтра еду домой), и каждый день разговариваем о Вас, вспоминаем о том, что было, когда я приезжал и жил у Вас, и что было, когда меня в Берлине не было, так что временами кажется, что я сижу на Nassauischestrasse и через час поеду в Dahlem и буду беседовать с Вами и Миррой Яковлевной. И Г<���енрих> Л<���еопольдович> и Ф<���аня> И<���сааковна> тоже умеют рассказать и про крупное в вашей жизни и про мелочи даже! Конечно, это не то, что дало бы действительное свидание – но всетаки так радостно услышать о Вас от людей, которые Вас так же любят и ценят, как ты сам. Хочется надеяться, что все-таки следующей весной удастся попасть в Берлин – но, по теперешним временам, трудно быть в чем-нибудь уверенным. Может быть, и позовут куда-нибудь читать, а может, и не позовут. И, конечно, не знаешь, позволит ли здоровье приехать. Правда, я сейчас себя чувствую много лучше. Лечение в Châtel’e, продолжительный отдых и массажи А<���нны> Е<���леазаровны> сделали свое дело: я опять могу делать даже большие прогулки. Зимой мне не предстоит ничего особенно трудного, да я теперь буду осторожнее, чем в прошлые годы, так что, быть может, поездка в Германию уже не будет пугать меня. Но все же вперед загадывать уже нельзя, и для меня было большим утешением, что я мог хоть мысленно, разговаривая с Ф<���аней> И<���сааковной> и Г<���енрихом> Л<���еопольдовичем>, быть немного с Вами и Миррой Яковлевной.