Станислав Аверков - Как нашей стране доставались Победы

Далее он предоставил слово с докладом о результатах последнего запуска начальнику отдела анализа полковнику Кауфману. Из его доклада можно было понять, что задачи, поставленные перед последним запуском, в общем выполнены, доказано, что принципиальные решения, положенные в основу разработки «машины», верны – двигатели первой и второй ступни показали свою работоспособность, система управление первой и второй ступени функционировала без перебоев, рулевые двигатели обеспечили разворот ракеты по тангажу, разделение первой и второй ступеней и отделение третьей ступени прошли во время и т. д. и т. д.

Зал возликовал! Пожатия рук, улыбки. Я увидел Юрия Балакина? Подошел к нему:

– Юра, все ликуют, а почему и ты, и генерал очень даже озабоченные. Генерал как-то загадочно, неоднозначно оценил наш запуск. Почему он не поздравил всех нас – испытателей с успехом?

Юра тактично ответил:

– Вопрос задан не по адресу. Я всего лишь лейтенант, и даже не старший лейтенант, не говоря к тому же о генеральском звании.

– Юра, но ты же верный помошник генерала, ты же из отдела анализа, приложил руку к написанию доклада своего начальника. Не может быть, чтобы у Федора Петровича не возникло что-то, что нас, «промышленников», заставляет насторожиться.

– Есть небольшая проблемка…

– Которая может вырасти в гигантскую?

– Еще раз предупреждаю – я всего лишь лейтенант.

– Не скромничай, Юра. Здесь, на полигоне у тебя великое будущее (как ни выглядели мои слова подхалимажем, но я не ошибся, через тридцать лет он стал генералом).

Наш разговор прервал Михальцов:

– Прошу прощения. Стас, выйдем в коридор.

Там он огорошил меня:

– Необходимо съездить на старт. Надо кое в чем разобраться!

– В чем, Алексей Андреевич? Что стряслось? Вроде бы из доклада можно понять, что для волнений нет причин? Или враги постарались влить ложку дегтя в наш успех?

– Рано еще бежать в ресторан, обмывать удачу! До праздника еще далеко. Поехали. «Волга» уже подана!

Шестьдесят километров пронеслись, как одно мгновение. Всю дорогу Михальцов молчал. Я же решил не торопить события расспросами, ведь была же какая-то веская причина, заставившая Алексея Андреевича покинуть штаб полигона и мчатся вместе со мной на отработанный прошедшей ночью старт.

На стартовой площадке было пустынно. Ничего не говорило о ночной феерии. Солдатик-контролер проверил наши пропуска, открыл стальную дверь бункера. Мы прошли по коридору, остановились перед дверью комнаты, где размещалась аппаратура для набора полетного задания и ввода его в ракету. Дверь была опечатана. Я сразу же обратил внимание на дату опечатывания – свежая. Михальцов произнес:

– Печать моя. Опечатал сразу же после старта «машины», чтобы никто не смог изменить что либо в аппаратуре после старта.

– В чем проблема, Алексей Андреевич? Неужели есть сомнения в нашем запуске? Все же была ложка дегтя?

– Стас, возможно и была! Ее надо найти, понять и ликвидировать. Поэтому мы с тобой и стоим перед этой дверью.

Михальцов открыл дверь. Подошли к стойке с аппаратурой. Она тоже была опечатана. Но дата на этой печати была иная – «26 апреля 1966 года». Михальцов задумался:

– Судя по дате опечатывания после 26 апреля к аппаратуре с введенным полетным заданием никто не прикасался и его не корректировал. Так почему же мы не попала на Камчатку? Все системы сработали безукоризненно! Но куда же мы попали? Ведь на Камчатке воронки от нашей боевой части нет!

– Как это? – меня начал бить озноб, затем бросило в жар. – А где она оказалась?

– По данным камчатского ИПа и предположениям нашего баллистика Компанийца мы перелетели Камчатку и даже Тихий океан.

– За Тихим океаном – Америка! Так мы, значит, могли обстрелять Соединенные Штаты Америки?

Я схватился за голову!

– Стас! Ясно одно, мы вляпались в международный скандал!

– И может начаться третья мировая война? – мои поджилки затряслись, выступил пот, ноги набухли и превратились в неподвижные слоновьи тумбы. Язык не поворачивался, но я все же вымолвил:

– Что делать, Алексей Андреевич? Расстрел то обеспечен?

– Зачем же паниковать. Надо разобраться, как это мог произойти несанкционированный перелет третьей ступени через Тихий океан? И куда она попала – в океан или в острова? Хотя если и в океан, все равно греха не оберешься.

После этих слов у меня отвисла челюсть. За ними последовало еще более умопомрачительное:

– Есть предположение, что наша «головка» подняла фонтан брызг на одном из пляжей Гавайских островов!

– Но ведь Гавайи – пятидесятый штат Америки! Гавайские острова – вулканические. Если наша головная часть попала в один из вулканов, то он начал извергаться? Выходит из-за меня погибли люди? Из-за меня!

– Не паникуй! Отправиться на виселицу всегда успеем!!! Давай без паники разберемся, по какой причине мы оказались преступниками? Я предполагаю, что на старте в ракету ввели одно полетное задание, а ее бортовые приборы были рассчитаны на другие.

Для читателей эта версия – заумная, она требует пояснения. Сегодня она секретности не представляет. Однако пояснение произойдет позже. А сейчас продолжим повествование.

Вы когда либо находились в той ситуации, что случилась со мной? Не желаю вам подобного! Но ведь в этой ситуации оказался не я один! Мои коллеги, все наше КБ, все наши смежники, военные представители, министерство обороны и даже… Одним словом, вся страна! Все из-за одного разгильдяя! И этот разгильдяй это я!

Михальцов посмотрел на меня:

– Я говорю с тобой здесь, в бункере, без свидетелей. Учу, чтобы вышел из тебя настоящий испытатель ракет. В нашем деле нет мелочей. Каждый недосмотр может обернуться трагедией! После майских праздников комиссия по вводу полетного задания должна была вторично проверить не только то, что было введено ранее, но и соответствие полетного задания серии приборов. Проверкой ввода полетного задания в ракету должны были заниматься семеро: я, как заместитель технического руководителя испытаниями, создатели системы управления из Харькова, разработчики командных приборов из Москвы, представители заказчика, то есть министерства обороны, ведущий НИИ-4 министерства обороны, отдел анализа штаба полигона. Но вся инициатива должна была исходить от тебя, как представителя нашего кураторского отдела по системе управления. Все мы, конечно, упустили из виду, что у нашей ракеты есть очень маленькая особенность…. Ты еще цыпленок в среде испытателей. Но надеюсь, что после всего случившегося из тебя вырастит настоящий боевой петух!