Роман Арбитман - Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать

Продукты здесь отличались свежестью и высоким качеством, что и было здешним фирменным знаком». Зайдут в другой ресторан — и касса опять щелк! «Дизайнерское открытие по ресторанной части», «гвоздь нынешнего московского сезона». А когда героиня пойдет припудрить носик, product тут как тут: «Туалет был верхом оригинальности по дизайну». Не переключайте каналы, рекламная пауза пройдет быстро.

За пять лет после дебюта в «Эксмо» Рой выпустил почти три десятка романов и производительности не снижает. «Муки творчества — это, тьфу-тьфу, не про меня, — гордо признается он в интервью. — Пишу сразу и при минимуме правок. Редактор меня тоже практически не правит». А зачем? Ведь и так хорошо: «путешествуя мыслями в прошлом, разогрел в микроволновке котлеты», «на краю сознания забрезжил вопрос», «у Степанкова что-то ворохнулось в груди», «дедова заповедь запала в память», «тяжелый спертый воздух неприятных мыслей» и пр.

Попробуй-ка сделай автору замечание — и услышишь в ответ, что у него «в месяц продается до ста тысяч книг», и потому решать, «насколько хорош тот или иной автор», должен читатель «своим кошельком», а не «горстка «умников» от литературоведения с претензией на избранность». По мнению Роя, народ предпочитает книги про «психически здоровых людей, вступающих в нормальные человеческие взаимоотношения», — в то время как литпремии дают книгам, содержание которых «сводится к богато расцвеченному нецензурной лексикой описанию всевозможной чернухи, гадости и грязи», а среди героев преобладают «маньяки и извращенцы».

Что ж, если учесть, что среди главных персонажей романа «Шаль» наличествуют друг-предатель, сектант-искуситель, садист-педофил и трое убийц (один из которых еще и маньяк и извращенец), то автор явно нацелился на крупную премию. Вам, Олег Юрьевич, Нобелевку с собой завернуть или прямо здесь будете кушать?

Эдуард Тополь. Бисмарк. Русская любовь железного канцлера: Роман. М.: АСТ

Не всем известно, что Отто Эдуард Леопольд Карл Вильгельм Фердинанд герцог фон Лауэнбург князь фон Бисмарк унд Шенхаузен — не только первый канцлер Германской империи, но и киносценарист…

Да-да, без шуток! Его имя стоит в титрах по крайней мере одной художественной картины, постмодернистской ленты Жан-Люка Годара «Фильм-социализм» 2010 года (правда, канцлер едва не затерялся там в толпе соавторов: Ханна Арендт, Жан-Поль Сартр, Жак Деррида, сам Годар и другие). В отличие от Бисмарка, Эдуард Тополь в кино не новичок. Он начал карьеру еще в конце 60-х годов XX века, и ныне по его сценариям снято уже три телесериала и девять полнометражных фильмов, среди которых — «Юнга Северного флота», «Ошибки юности» и «Ванечка».

Как видим, масштабы кинодарований несопоставимы. Тем не менее Эдуард, взявшись за любовно-исторический роман о коллеге Отто, пишет о нем без снисходительности мэтра к новичку. Писатель искренне сопереживает герою, которого в возрасте 47 лет угораздило влюбиться в «голубоглазую фею с высокими славянскими скулами». И не просто влюбиться, но и сохранить чувство до конца дней.

Роман начинается с того, что посланник прусского короля при дворе Луи-Наполеона встречает в Биаррице русского князя Николая с очаровательной супругой Катей. Юная княгиня «так чувственно отдалась музыке» и кушала «с такой вызывающей чувственностью», что даже суровому германцу, железному с головы до пят, устоять невозможно: «фонтаны адреналина стали бурлить в его жилах».

Поняв, что «бешенство его мужских желаний угрожает исполнению им обязанностей королевского министра-президента», Бисмарк пытается забыть Кэтти, а нерастраченную энергию тратит на объединение Германии. Доктор Фрейд подмигивает из каждого абзаца: ах, если бы княгиня была свободна от брачных обязательств, ах, если бы роман Железного дровосека с радисткой Кэт почаще переходил рамки «ночных сно- и ясновидений» и милой переписки! Не было бы никакого Второго рейха, а значит и Третьего, и вообще карта мира оказалась бы сейчас совсем другой.

Книга представляет собой полуколлаж-полубеллетристику. Почти всю «политику» автор берет из воспоминаний современников Бисмарка и исторических трудов (которые может цитировать страницами), а антураж заимствует из писем канцлера и выпущенной в Германии еще в 1930-м книги Н. Орлова «Bismark und Katharina Orloff». Понятно, что три четверти авторского текста представляют собой общие места из среднебульварных романов про «огненные фонтаны страсти» («розовый закат дробился и сиял в ее льняных локонах», «ее прелестные голубые глазки вспыхнули обидой», «все ее тонкое тело так трепетало»), но вот откуда Тополю известно, что от взгляда Кати у железного канцлера «пересыхало во рту» и «холодело внизу живота»? Что «от запаха ее щекочущих волос у него пресекалось дыхание»? Что «она была так пронзительно эротична, что, ныряя за ней, Бисмарк и на глубине, в совершенно холодной воде чувствовал горячечное помутнение разума и напряжение всех своих членов»?

Оказывается, романист ничего не домыслил: все дело — в тесной мистической связи Эдуарда с Отто. Душа Бисмарка «все последние сто лет искала в нашем мире того, кто доскажет наконец то, что не хотят или не могут сказать его немецкие биографы». И вот нашла — Тополя, «скромного романиста». С его помощью Бисмарк смог «прокричать миру о самом, как он считает, главном в его знаменитой жизни — великой любви и неутоленной страсти». Как в голливудском фильме про настырных призраков, покойный канцлер не дает Тополю спать по ночам, «будит и терзает мозг» романиста «эротическими проказами двадцатидвухлетней красотки Орловой и горечью старого Бисмарка, недолюбившего и недоимевшего самую юную, самую вкусную и самую яркую любовницу в своей жизни». Автор признается, что роман рождался путем «прямого диалога с первоисточником, то бишь с духом Бисмарка», а на странице 107 он прямо пишет о «нашей общей с духом «железного канцлера» рукописи».

Опля! Попался! Переведя те фразы с русского на немецкий и заверив перевод у нотариуса, потомки Бисмарка могут вчинить иск автору. Когда-то сам Тополь отсудил у Фридриха Незнанского право на романы «Журналист для Брежнева» и «Красная площадь» (то есть на все гонорары от будущих переизданий) и добился, чтобы фамилия Незнанский исчезла с обложек тех романов. Сегодня у потомков канцлера отличные шансы, обратившись в суд, выиграть процесс против популярного русско-американского беллетриста. Они могут не только потребовать часть гонорара, но и пожелать, чтобы на обложке нового издания упомянутой книги значилось две фамилии: Э. Тополь и О. фон Бисмарк (дух). Ну а когда роман предсказуемо превратится в сценарий фильма, у покойного канцлера появится еще одна законная строчка в кинематографическом резюме.