Дэвид Гланц - Крах плана «Барбаросса». Сорванный блицкриг. Том II

С другой стороны, Гальдер в ОКХ имел более ясное представление о ситуации. Вот что он записал 1 сентября: «Группа армий «Центр»: враг явно пытается организовать оборону вдоль Десны и удержать этот участок. Сильные атаки наших позиций на дуге фронта у Ельни, по-видимому, связаны с предполагаемым генеральным наступлением противника на этом участке фронта» 21. Однако генерал Гудериан, который командовал войсками на участке обороны Ельнинского выступа до 22 августа, теперь куда больше интересовался Киевским направлением, полагая, что самым мудрым решением будет отдать Ельнинский выступ русским.

1–2 сентября, в соответствии с принятым Жуковым решением об усилении северной ударной группировки 24-й армии, полковник Ильянцев приступил к передаче позиций восточнее Ельни 19-й стрелковой дивизии, а свою 309-ю стрелковую дивизию направил на 25 км на северо-запад, на позиции в тылу правого фланга 24-й армии. Это было необходимо по трем веским причинам. Во-первых, атаки северной ударной группировки в южном направлении к жизненно важной железнодорожной линии Смоленск – Ельня замерли к северу от Большой Нежоды и железнодорожной станции Нежода, а что еще хуже – ее 102-я танковая дивизия, по существу, была небоеспособна. Во-вторых, поскольку 129-я стрелковая дивизия 20-й армии не добилась никаких успехов, атакуя на участке к западу от реки Устром, возникла необходимость усиления наступательных действий. В-третьих, и, возможно, это главная причина, XX армейский корпус Матерны перебросил два полка 263-й пехотной дивизии на передовую для укрепления обороны на критическом участке западнее деревни Садки и восточнее реки Ужа на стыке двух ослабленных дивизий – 137-й и 78-й пехотных. Как только 309-я стрелковая дивизия выдвинулась к новому району сосредоточения севернее Кузино и Садки поздно вечером 2 сентября, она тут же получила новые распоряжения – «активными наступательными операциями прикрывать войска 102-й и 107-й дивизий, которые понесли тяжелые потери».

Одновременно с переброской 309-й дивизии на левый фланг 24-й армии, мобильная группа полковника Иванова, сформированная из тщательно отобранного личного состава северной ударной группировки, должна была переместиться южнее района сосредоточения у Монино и к 6:00 2 сентября занять исходные рубежи для атаки в лесном массиве севернее Садки в тылу 107-й моторизованной дивизии. Иванов и начальник штаба группы майор A. Данилович, бывший начальник штаба 19-й стрелковой дивизии, лично изучили район боевых действий, и группа незадолго до рассвета вступила в бой.

Итоги дня были подведены в оперативной сводке по 24-й армии на 20:00 2 сентября.

Еще один страшный день войны…

Соединения 24-й армии с утра продолжили наступление, выполняя задачи, поставленные приказом № 023. Опять по всей дуге шли ожесточенные бои, но по-прежнему особенно трудными они были на флангах, и прежде всего на правом.

586-й полк Некрасова сражался в окружении. Разорвать кольцо ему помогал 765-й полк Батракова. Сибиряки дрались самоотверженно, но противник цепко держался на захваченных им рубежах и продолжил свое наступление на Митино. 630-й полк майора Метте во что бы то ни стало стремился удержать этот населенный пункт, неся большие потери. Второй батальон старшего лейтенанта Кудашкина уже вторые сутки продолжал смертельную схватку с противником. Поддержать его командованию полка было нечем. Получили тяжелые ранения и выбыли из строя командир полка майор А.П. Метте, военком батальонный комиссар И.В. Райцев и начальник штаба капитан А.К. Конрад. Из трех командиров батальонов остался в строю только капитан Баринов. В жестоких схватках погибли многие бойцы, командиры и политработники. Полк, ослабленный в боях, лишенный командования, под натиском превосходящих сил врага вынужден был оставить деревню Митино. Создалась угроза окружения всей 107-й дивизии. Однако сибиряки продолжали сражаться.

Командование армии в этой обстановке требует решительного продвижения вперед от командира 100-й стрелковой дивизии генерал-майора Руссиянова, приказывает ему атаковать противника, занявшего Митино, и прикрыть левый фланг 107-й дивизии в районе Гурьево и Садки.

С боями 355-й стрелковый полк продвинулся к югу. К 14:00 его батальоны занимали рубежи: третий – на южной опушке рощи в полукилометре северо-восточнее деревни Садки, первый – на северо-восточной окраине Гурьево, второй – на северо-восточной окраине Митино. 85-й полк наступал во втором эшелоне, приближаясь к Гурьево. 331-й полк правым флангом приближался к Митино, левый фланг его простирался до деревни Быково, севернее деревни Перганово, по реке Ужица. Штаб дивизии находился на северо-западной окраине Дубовежья.

Во второй половине дня наступление продолжалось. К вечеру войска 100-й дивизии выбили противника из Радутина и Макаринок. В ночном бою наиболее успешно действовал 85-й стрелковый полк капитана Козина. Он прорвал оборону врага и вошел в Гурьево.

Разведчики отряда полковника Иванова в течение дня обследовали расположение войск противника в районе населенных пунктов Большая Нежода и Софиевка. Установлены были скопления пехоты и артиллерии. На левом фланге уверенно громила противника артиллерия 106-й дивизии майора Монахова. Накануне командиру группы разведчиков лейтенанту Евстратову была поставлена задача: ночью срочно достать языка. Попытка захватить немца из засады не удалась. Тогда Евстратов решил достать языка из окопа. Бесшумно разведчики приблизились к передовым позициям противника. Лейтенант Евстратов вскочил в окоп и налетел на здоровенного фашиста – ростом больше 180 см и весом не менее 85 кг. Завязалась схватка. На помощь лейтенанту подскочил старший сержант Дьяконов. Вдвоем они доставили великана в часть. На допросе он нарисовал передний край своей обороны. С рассветом по нему и ударила артиллерия, приданная дивизии Монахова. А затем пошла в атаку пехота. Ее ружейно-пулеметный и минометный огонь окончательно ошеломил противника. Когда бойцы с винтовками наперевес бросились в окопы, фашисты панически выскакивали из них и, не приняв боя, бежали. Особенно смело и храбро в атаке действовали красноармейцы подразделения Лобачева.

Кольцо окружения сжималось, но очень медленно, красноармейские подразделения несли большие потери, а командование армии требовало: «Наступать! Вперед на врага! Назад ни шагу!» Жуков все крепче верил: победа близка. Его оптимизм переходил к Ракутину. И действительно, еще один день боев значительно приблизил поражение фашистов под Ельней 22.

Несмотря на медленное продвижение вперед 24-й армии, преодолевавшей ожесточенное сопротивление немцев, и огромные потери армии Ракутина, Жуков не сомневался, что наступление будет успешным. Эта уверенность Жукова передалась и Ракутину, когда он ставил командующим дивизиями, по существу, те же задачи, что и в предыдущие четыре дня.