Александр Захаров - Щит и меч Кёнигсберга

– Но пасаран! – бросила клич «пламенная революционерка» Долорес Ибаррури. – Они не пройдут!

Правительство в срочном порядке начало формировать новую армию, и Гарсиа без раздумий записался в батальон «Кровь Октября» (названный так в честь революции 1917 года в России). На фронте он впервые познакомился с русскими – лихими ребятами, добровольно приехавшими сражаться с фашистами.

Дрались республиканцы отчаянно, но сила была на стороне Франко – его войска медленно, но верно теснили антифашистов к границе с Францией. В октябре 1937 года Гарсиа был ранен и попал в плен.

В 1939 году республиканское правительство пало. Генерал Франко стал диктатором, фашисты праздновали победу, а Гарсиа продолжал сидеть в концлагере. На свободу его выпустили только в апреле 1941 года. Не успел бывший боец республиканской армии вернуться домой в Овьедо, как его призвали в армию. Анархиста зачислили в испанский иностранный легион и отправили в Марокко – защищать колонию от арабских повстанцев, боровшихся за независимость.

Обращение генерала Франко к бойцам интернациональных бригад в 1937 году. Из коллекции Государственного архива РФ (Москва)

Легионеров, среди которых было много политических и уголовных преступников, бросали в самые опасные места. Своего рода штрафбат, где можно было искупить кровью любые прегрешения перед властью. Создатель легиона генерал Хосе Астраю, воевавший с марокканцами с 1920 года, сам отличался безумной храбростью и того же требовал от подчинённых. Именно он ввёл в легионе боевой клич «Вива ла муэрте, и муэрте ла интелихенсия!» (Да здравствует смерть, да погибнет разум!) С этими же словами легионеры сражались на стороне Франко против республиканцев. Теперь в их ряды попал анархист Гарсиа.

– Все атеисты, не верящие в Бога, должны служить в легионе, – приветствовал новобранцев старый капрал. – Только так они смогут понять, что Бог существует. Одна неделя в легионе – и любому станет ясно, что эта система функционирует лишь благодаря одному большому, непрекращающемуся чуду.

Гарсиа прослужил в легионе ровно год, чудом остался жив, но в Бога так и не поверил.

Воевал Гарсиа храбро, но без куража. Он сочувствовал повстанцам и даже не скрывал этого. Но смелому солдату многое прощалось. Только вот когда импульсивный анархист запустил в офицера тарелкой с непонравившейся едой, начальство проявило принципиальность.

– Либо тебя расстреляют перед строем, – сказал командир, – либо ты добровольно запишешься в «Голубую дивизию» и отправишься в Россию. Там ты тоже подохнешь, но не так быстро. Выбирай.

Гарсиа решил не спешить со смертью. В мае 1942 года его вместе с другими «добровольцами» отправили в Россию. «Голубая дивизия» уже год как воевала на Восточном фронте и несла потери. Ей требовалось пополнение.

Почтамт на Кёнигсбергской улице в Лабиау, 1900–1914 годы

Внутренний двор замка Лабиау, 1920–1939 годы

«Путь на фронт». Из серии открыток немецкой пропаганды «„Голубая дивизия“ против врага», 1941–1943 годы

У немцев благонадёжность испанцев вызывала большие сомнения – среди них было много бывших республиканцев. Гитлер же во что бы то ни стало хотел втянуть Франко во Вторую мировую войну. Испанскому диктатору такая перспектива не улыбалась, но фюрер был союзником. Франко сделал лишь символический жест – отправил на помощь немцам «дивизию добровольцев». Фюрер надеялся на большее, ждал и закрывал глаза на специфику испанского контингента.

А закрывать глаза было на что. Ещё не добравшись до фронта, маршевый батальон, где служил Гарсиа, попал в первую переделку. В Варшаве несколько испанских солдат ушли в самоволку в гражданской одежде. Бдительное гестапо приняло смуглых парней за евреев и попыталось арестовать. Велико же было удивление гестаповцев, когда «тихие и покорные евреи» без лишних разговоров принялись жестоко избивать представителей власти. Пришлось вызывать подкрепление. Но и это не помогло. Кто-то из самовольщиков сбегал в расположение части, откуда примчались испанские солдаты с оружием. В первых рядах бежал Гарсиа. Он сразу оценил обстановку, сорвал с плеча карабин и открыл стрельбу «по фашистам». Товарищи поддержали огнём. Гестаповцы позорно бежали с поля боя.

С большим трудом начальству удалось замять скандал, а испанцы отправились дальше – под Новгород.

Гарсиа не горел желанием воевать с русскими и, когда появился шанс остаться в тылу – немедленно им воспользовался. Как бывшего мясника, его отправили на колбасную фабрику – обеспечивать снабжение фронтовиков доброкачественной продукцией. Гарсиа такая «война» вполне устраивала. Скоро он освоился в русском городе. У него даже появилась местная подружка – Елена. Отношения горячего испанца и славянской красавицы развивались стремительно, и Елена вскоре забеременела.

В то время поставленный немцами бургомистр Новгорода Морозов организовал акцию по раздаче местным жителям молока. Власть стремилась продемонстрировать прелести «нового немецкого порядка» на русской земле. Каждое утро у здания бургомистрата образовывалась очередь, в которую стал пристраиваться и Гарсиа с несколькими товарищами из тыловых подразделений «Голубой дивизии». Они мирно стояли вперемешку с женщинами и стариками, не требуя себе лишнего. Получали общую норму и чинно удалялись. Гарсиа относил молоко Елене.

Однажды бургомистр Морозов пришёл на службу «в состоянии среднего алкогольного опьянения» и решил навести порядок.

– Вон из очереди! – заорал бургомистр на испанцев и заехал первому попавшемуся кулаком в лицо.

Получив оплеуху, Гарсиа рухнул на землю, но быстро вскочил на ноги. Через секунду он выхватил пистолет и разрядил в бургомистра всю обойму. Прямо в голову.

Наученный гражданской войной анархист знал – русские бывают разные. «Красные» и «белые». Как и испанцы.

«Новгород, проснись!» Из серии открыток немецкой пропаганды «„Голубая дивизия“ против врага», 1941–1943 годы