Александр Колпакиди - Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг.

«Белый» дал интересный социально-психологический анализ этой среды: «Значительная часть активных украинских националистов согласилась с политикой оккупантов и, „забыв“ о строительстве национального Украинского государства, заняла посты в городской управе, в хозяйственных учреждениях и, частично, в немецком губернаторстве… Создавалась новая формация из украинской националистической интеллигенции, ставшей на службу немецкому фашизму. Националисты „старой формации“ под страхом арестов, расстрелов, на некоторое время притихли… изучая политическое направление новой формации, под влиятельным руководством профессора Штепы… (о нем см. ниже. – Авт .) Новая формация украинских националистов целиком подготовлена немецкими специалистами министерства пропаганды Геббельса. В этой формации объединилась та часть интеллигенции, которая вышла из белогвардейцев, раскулаченных, репрессированных и прочих, ранее даже лояльно относившихся к политике советской власти. Они потеряли веру в победу советской власти и пошли на работу в пользу фашизма… Эти люди новой формации… страшнее самого ярого украинского националиста, так как последние открыто высказывают свою враждебность к коммунизму и советской власти, а они… на словах преданы советской власти, а на деле торгуют своими убеждениями оптом и в розницу» [794] По архивным материалам резидентуры «Белого». .

В оккупированном Киеве остался агент Секретно-политического управления ГПУ Украины с 1929 г., упомянутый выше Константин Штепа (1896–1958, крупный историк-византист, заведующий кафедрой Киевского госуниверситета, ненадолго арестовывавшийся в 1938–1939 г.) [795] В нашем распоряжении нет сведений о том, был ли К. Штепа оставлен в столице для выполенеиия заданий НКГБ или же скрывался до прихода немецких войск. Известно, что немало представителей «антисоветски настроенной» интеллигенции, бывших участников национального государственного строительства и других лиц, которые считались заведомо враждебными советскому строю, в первые дни войны или при приближении немцев перешли на нелегальное положение, тем самым, скорее всего, спасши себе жизнь. Только в Киеве 22–25 июня 1941 г. НКГБ арестовал до 800 человек, подозревавшихся в сотрудничестве с иностранными разведками или же антиправительственной деятельности. В первые недели войны при «разрузке» тюрем в УССР (преимущественно в Западной Украине) было расстреляно до 9 тыс. человек из примерно 10 тыс. по СССР (по данным Тюремного управления НКВД СССР). . Немцы доверили ему быть ректором столичного университета, редактором ведущей антисоветской газеты «Новое украинское слово» (1941–1943 гг.). Согласно показаниям бывшего начальника 4-го отдела Управления безопасности и СД в Киеве Вальтера Эбелинга, К. Штепа пребывал на связи у гауптштурмфюрера Губера, начальника одного из рефератов 4-го отдела. В эмиграции с 1952 г. сотрудничал с американской разведкой, радио «Свобода», преподавал русский язык и литературу в военном учебном заведении, выступил одним из основателей известного центра психологической войны – Института по изучению истории и культуры СССР в Мюнхене [796] ОГА СБУ, ф. 13, д. 492, л. 408–410. .

Среди интригующих исследователей историй – случай с известным писателем и литературоведом, историком, археологом Виктором Петровым (Домонтовичем, 1894–1969). Из материалов прекращенного уголовного дела В. Петрова [797] ЦГАООУ, ф. 263, д. 56393. известно, что в мае 1938 г. он был арестован контрразведывательным подразделением УГБ НКВД УССР как «участник контрреволюционной организации» и по подозрению в шпионаже в пользу «одного иностранного государства» (ему припомнили и «черносотенное» прошлое, участие в «белом движении»). Однако менее чем через месяц его освободили, причем занималось его делом уже секретно-политическое подразделение (4-й отдел Управления госбезопасности УССР НКВД, «курировавший» и научную, творческую интеллигенцию), поскольку «следствием не добыто достаточных материалов для привлечения его к судебной ответственности».

Таким образом, нельзя исключать привлечения «Бэра» (литературный псевдоним Петрова) к негласному сотрудничеству во время его «снятия», как тогда было принято говорить, и содержания под стражей. Во время оккупации в Харькове издавал подконтрольный немцам журнал «Украинский посев». После войны Виктор Платонович каким-то образом оказался в новом центре украинской политэмиграции – Мюнхене, преподавал в Украинском свободном университете, откуда загадочным образом исчез в апреле 1949 г. и появился в Москве. В 1956 г. ученого наградили орденом Отечественной войны первой степени, а в 1969 г. «Украинский исторический журнал» сообщил, что В. Петров с риском для жизни выполнял разведывательные задания в тылу противника. Показательно, что в 1956–1958 гг., при пересмотре уголовных дел пострадавших от репрессий, выяснилось, что в УССР следственного дела не оказалось и сведений о нем получить не удалось.

Органы госбезопаности придавали серьезное значение противодействию усилиям ОУН по созданию подпольных позиций в индустриальных регионах и в целом на Юго-Востоке Украины. В Одессе по ОУН работало 2 резидентуры (12 агентов), в Харкове – 3 (11 оперативных источников); подобные резидентуры действовали в Полтаве, Днепропетровске, Житомире и других городах. В Одессе (где агентура внедрилась в близкое окружение краевого проводника ОУН(б) Б. Яворского, а также руководителя провода ОУН(м)). Агентурой спецслужбы с позиций советского подполья велись разработки «Сателлиты» (на 60 мельниковцев) и «Одесские подонки» (на примерно 50 членов ОУН (С. Бандеры).

Продуктивно сотрудничал агент НКВД «Верный» (псевдоним изменен. – Авт .), бывший руководитель референтуры СБ окружного провода ОУН, выпускник специальных курсов руководящего состава ОУН. Будучи арестован, он пошел на негласное сотрудничество и был внедрен в руководство подполья ОУН на востоке Украины, разрабатывал краевой провод ОУН «Восток» и Южную группу УПА, выявил 33 конспиративные квартиры и 600 активных подпольщиков, значительная часть которых была задержана или погибла при проведении операций по их нейтрализации [798] ОГА СБУ, ф. 13, д. 375, л. 58, 84. . По собранным зафронтовыми информаторами НКВД-НКГБ данным только на Левобережной Украине после изгнания оккупантов арестовали 153 функционера ОУН [799] ОГА СБУ, ф. 13, д. 375, л. 23–24; д. 381, т. 2, л. 24–28; ф. 60, д. 26971, т. 1, л. 9; Деятельность органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны (1941–1945)… – С. 344–345. .

Неизменный и категорический антисоветский характер программных установок и действий ОУН, идеологическая несовместимость с «советами» приводили к неминуемому и жестокому (с обеих сторон) противостоянию с советской властью и спецслужбами. Кроме того, объективными причинами противостояния служили конъюнктурное сотрудничество националистов со спецслужбами держав-агрессоров (активизировавшееся с начала 1944 г.) [800] См. подробнее: Веденеев Д. Война зла – «полюбишь» и Третий рейх… О сотрудничестве УПА со спецслужбами гитлеровского блока // В мире спецслужб. 2006. № 2. – С. 76–85; Держалюк М. Взаємини УПА з угорськими військами у 1944 р. // Пам‘ять століть. 1997. № 1. – С. 138–142. Большая подборка документов о переговорах и военно-специальном сотрудничестве ОУН и УПА с Германией и ее союзниками опубликована в: Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. Документы. – М.: РОССПЭН, 2012. – Т.2. – 1167 с. , разведывательная деятельность Службы безопасности (СБ) ОУН(б), прилагавшая заметные усилия для создания агентурных позиций в советских партизанских и подпольных формированиях с целью сбора информациии, осуществления терактов, разложения партизан изнутри [801] О деятельности СБ ОУН в 1941–1945 г. см. подробнее: Вєдєнєєв Д. В. Меч і тризуб. Розвідка і контррозвідка руху українських націоналістів та УПА (1920–1945): монографія // Д. В. Вєдєнєєв, Г. С. Биструхін. – К.: Ґенеза, 2006. – 408 с. .