Алексей Высоцкий - Горный цветок

— Так як же их звать? — напирает Бир.

Рука пограничника, дотянувшись до кружки, внезапно хватает лежащий рядом с ней нож. Рывком приподнявшись, Николай бьет, целясь в круглую голову. Но красногубый, не спускавший глаз с пограничника, начеку.

Удар прикладом автомата по голове солдата опаздывает лишь на сотую долю секунды. Острие ножа, скользнув по щеке главаря, оставило глубокую розовую борозду, мгновенно заполнившуюся кровью.

— А я шо казав? — кричит красногубый.

— Падлюка! — рычит испуганный и разъяренный Бир. Сквозь пальцы ладони, зажавшей раненую щеку, течет кровь. — Проклятый москаль, — шипит Бир, едва подавляя желание пристрелить пленного.

Нет, такая легкая смерть не для этого пограничника. Он, Бир, по капле выпустит его кровь, но сперва нужно избавиться от позора… Проклятый москаль выставил его дураком на глазах у банды. Бир должен сломать его на глазах у всех.

— Стой! — властно останавливает он красногубого. — Я придумал ему конец. Нехай хлопцы побачуть.

Главарь со злорадством смотрит на пограничника. Красногубый недовольно что-то бурчит.

— Слыхали? — Бир обводит глазами хмурые лица бандеровцев. — Сейчас побачите, як я зломаю его.

— «Зеленые фуражки»! — кричит оуновец, охраняющий стоянку.

Бир, грязно выругавшись, командует:

— Уходить!

Заметая следы, банда уходит в горы. Бир хорошо ориентируется и здесь.

— Раз внизу дождь, наверху ждите снега или снега с дождем, — поучает он. И верно, чем выше они поднимаются, тем гуще лепят мокрые белые хлопья. Сильнее становится ветер.

— Черт нас понес в горы, — ругается красногубый.

— Заткнись! — обрывает его Бир. Он видит, недовольны и другие, хотя главарь и не ошибся: наверху их встретил спасительный снег. Они злы потому, что рейд сложился совсем не так, как обещал Бир. Мужики встретили их враждебно. Одни, видать, комиссаров испугались, другие продались. Продукты приходится брать силой. Это к хорошему привести не может. А сейчас по пятам гонятся пограничники.

— Уходить треба совсем, — настаивают начальники сотен, — у лес!

Бир хмурится, слушая их советы. Он и сам хочет не меньше их оторваться, уйти от погони. Но в лес нельзя. Дурни! Они не поймут, что именно на пути туда их и хотят перехватить «зеленые шапки». Бир не желает еще раз рисковать своей головой. Обстановка сложная. Но Бир уверен в себе. Его план — в горах замести следы и все же, вырвав у пленного признание, неожиданно соколом налететь на села, вырезать активистов, а оттуда уже — в безопасное место.

Бир не знал, как он выйдет из создавшегося положения, но в том, что ему удастся выпутаться, не сомневался. Даже в самых критических обстоятельствах, когда разум не мог уже дать совет, он собачьим чутьем находил выход.

Так было и прошлой осенью, когда убили Хрина. Бира предали, и они попали в кольцо. «Зеленые шапки» наседали, загоняя их на дальнюю опушку леса. Справа было болото, слева пограничная застава и пропасть.

Бир опасался, что в лесу их ждет засада. Хрин надеялся, что им удастся прорвать кольцо. Бир послал с Хрином всех — три отборные сотни. Он бросил их в узкую горловину между заставой и пропастью. Хрин рассчитывал на удачу. Бир почти не верил в него, но это был единственный шанс.

«Зеленые шапки» разгадали маневр. На пути сотен оказались главные силы пограничников. Толпы бандеровцев ринулись назад. Бир понял, что это конец, и бросил всех, пошел навстречу пограничникам. Да, да, навстречу, один.

В пылу боя пограничники, преследовавшие бандеровцев, прошли мимо притаившегося в кустах Бира, и он пробрался дальше в тыл.

Свидетелей не было. Весь курень был перебит или попал в плен. Только двое бандеровцев, которых Бир посылал на связь, перешли границу. Никто не знал, как спасся Бир. Он сам рассказал Бандере, как геройски сражался курень, как у него на руках умер Хрин, и о том, как он с горсткою храбрецов пробил себе дорогу и спасся…

Бир объявил, что теперь без свидетелей, известных пограничнику, будет трудно привести в исполнение его замысел: больше всего Бир хотел восстановить пошатнувшийся престиж.

— Я сам дрожу от этой проклятой сырости, — поеживался главарь. Ему понятно настроение сотен. Кольцо сжимается. Они чувствуют это. Его раздражает сырость, для нее нет преград, она проникает повсюду. Успокаивает одно — ночью они должны прийти в безопасное место. «Зеленые шапки» долго будут распутывать их следы. Но пока Бир не уверен, что они в безопасности. Какое-то неясное предчувствие беспокоит его.

Сотники во всем согласны с вожаком, только требуют немедленной казни солдата. Своей стойкостью он плохо действует на их людей.

Бир и сам был бы рад поскорее разделаться с пленным, но для этого нужна гарантия, что они надежно запутали свои следы. Бир, как всегда, осторожен. Для зрелища нужно место и время. Просто убить пленного, как требует красногубый, он не хочет. После того, что произошло, это невозможно. Бир невольно дотрагивается до щеки, заклеенной пластырем.

«Ни, не просто вбити, а зломати его, зломати на очах у всих», — мечтает Бир. Он уверен, что на этот раз солдат не выдержит, будь он хоть сто раз чекист и коммунист. Еще не родился такой человек, который бы сумел перенести то, что придумал Бир.

Идею, собственно, подал рябой. Но Бир развил ее, придумал, например, сбор сотен на одной поляне, и сейчас главарь выдает этот план за свой. Долговязый молчит, довольствуясь обещанной наградой.

Весь вечер и половину ночи бандеровцы кружат по тропам. Теперь даже осторожный вожак уверен, что им удалось запутать следы.

На исходе ночи главарю не спится. Бир смакует подробности задуманного зрелища. Оно не только восстановит, но и укрепит его авторитет, хлопцы поймут, на что способен Бир. И не только они.

Главарь мечтает, как, казнив пограничника и разделавшись с мужиками, которые их выдают, он вернется и расскажет Бандере, каким трудным и опасным был этот рейд. Бандера поймет. Только он, Бир, мог справиться с ответственным заданием в сложившейся обстановке…

Бир ловит себя на мысли, что расслабился. А этого допустить нельзя. Он должен быть начеку. Иначе… Даже его чутье может изменить.

Во мгле повис тяжелый багровый месяц. При его свете Шныриков увидел скалистые хребты Гарганских гор, которые Рудой окрестил «петушиными гребнями».

Пограничнику хорошо знакомы их поднебесные кручи с острыми вершинами. Скалистые, крутые, безлесые, они были крепостью, которую довелось штурмовать Николаю и его товарищам по Четвертому Украинскому фронту. Здесь пулеметчика Шнырикова со взводом пограничников забросили в тыл гитлеровским егерям. Атакованные вдесятеро превосходящими силами гитлеровцев, пограничники стояли насмерть и удержали перевал до подхода своих.