Александр Сосновский - Кабинет доктора Либидо. Том V (Л – М)

После войны Л. проживала в лондонском районе Кенонбери. В 1919 подверглась изнасилованию церковным сторожем. В 1925 у Л. обнаружились признаки психического заболевания. Она была помещена в приют для умалишенных Фрайрн, где находилась в полной безвестности вплоть до самой смерти в 1964. Похоронена в могиле для неимущих на кладбище Нью‑Саутгейт в Лондоне.

Лит.: Laffin John. Women in battle. London, 1967; Forty George, Forty Anne. Women war heroines. London, 1997; Marzouk Lawrence. Girl who fought like a man. Article. Times, 20th November 2003.

Томас Эдвард (Lawrence Thomas Edward) (1888–1935), английский разведчик и исследователь арабского Востока.

Родился 16 августа 1888 в местечке Тремейдок, графство Кернэрфоншир, Северный Уэльс. Сокращенное домашнее имя Нед (Ned ). Второй из пяти сыновей от гражданского брака обедневшего англо‑ирландского баронета Томаса Роберта Тайгью Чепмена (Thomas Robert Tighe Chapman). Мать мальчика — Сара Джуннер, бывшая гувернантка четырех дочерей Т. Чепмена от первого брака. Не желая привлекать излишнего внимания, семья проживала на Полстед Роуд, 2 в Оксфорде под именем мистер и миссис Лоуренс.

Л. получил начальное образование в Оксфордской средней школе для мальчиков. Несмотря на маленький рост (165 см), отличался крепким, атлетическим телосложением. Еще в детстве заинтересовался старинными архитектурными объектами. Объезжал на велосипеде соседние деревни в поисках церковных артефактов, которые копировал с помощью графита, воска или мела. Вместе с братьями состоял в молодежной организации Черч Ледс Бригад при церкви Святого Элдейта в Оксфорде. Впоследствии Л. утверждал, что примерно в 1905 он бежал из дома и несколько недель служил солдатом Королевской гарнизонной артиллерии в Корнуолле. Никаких подтверждений тому не сохранилось.

В 1907 Л. поступил в оксфордской Колледж Иисуса. Во время летних каникул 1907 и 1908 совершил велосипедную поездку по Франции, собирая фотографии и рисунки средневековых замков. В 1909 три месяца обследовал замки крестоносцев в Сирии, пройдя пешком более тысячи миль. Получил диплом с отличием за свою работу «Влияние крестоносцев на европейскую военную архитектуру». Собирался продолжить обучение в аспирантуре Колледжа Магдалены в Оксфорде, однако предпочел отправиться в экспедицию на Ближний Восток.

В декабре 1910 Л. прибыл в город Джубайль на берегу Персидского залива. Вместе с сотрудниками Британского музея участвовал в археологических раскопках. В совершенстве выучил арабский язык. Под видом бедуина побывал на территории современного Израиля, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии, Сирии, в приграничных районах Турции. Этот регион традиционно находился в сфере интересов британской разведки. Неудивительно, что талантливый и неутомимый исследователь Л. был вскоре замечен и приглашен на службу ее величества для выполнения специальных поручений.

В конце лета 1911 Л. ненадолго вернулся в Англию, но уже в ноябре того же года вновь оказался на Ближнем Востоке. На этот раз он участвовал в раскопках Кархемиса — города, расположенного в верховье реки Евфрат. Здесь он встретил пятнадцатилетнего Селима Ахмеда по прозвищу Дахум ( Dahoum — араб. безлунная ночь ). Истинный характер их отношений до сих пор однозначно не определен. Некоторую информацию можно почерпнуть из автобиографической книги Л. «Семь столпов мудрости» («Seven Pillars of Wisdom», 1922), которая имеет посвящение «To S.A. ». Достоверно неизвестно, кто или что скрывается под этой аббревиатурой: возможно — инициалы юноши (Selim Ahmed), возможно — название страны ( Saudi Arabia ), возможно — некая комбинация того и другого.

«Мы были молоды и здоровы: горячая кровь неуправляемо заявляла о своих правах, терзая низ живота какой‑то странной ломотой. Лишения и опасности распаляли этот жар, а невообразимо мучительный климат пустыни лишь подливал масла в огонь. Нигде вокруг не было места, где можно было бы уединиться, как не было и плотных одежд, которые прикрывали бы наше естество. Мужчина открыто жил с мужчиной во всех смыслах этого слова.

Публичные женщины в редких селениях, встречающихся на нашем пути за долгие месяцы скитаний, были бы каплей в море, даже если бы их изношенная плоть заинтересовала кого‑то из массы изголодавшихся здоровых мужчин. В ужасе от перспективы такой омерзительной торговой сделки наши юноши стали бестрепетно удовлетворять незамысловатые взаимные потребности, не подвергая убийственной опасности свои тела. Такой холодный практицизм в сравнении с более нормальной процедурой представлялся лишенным всякой сексуальности, даже чистым. Со временем многие стали если не одобрять, то оправдывать эти стерильные связи, и можно было ручаться, что друзья, трепетавшие вдвоем на податливом песке со сплетенными в экстатическом объятии горячими конечностями, находили в темноте некий чувственный эквивалент придуманной страсти, сплавлявший души и умы в едином воспламеняющем порыве. Другие в жадном стремлении покарать себя за похоть, которую не в силах были обуздать в какой‑то дикой гордыне, исступленно предавались любым разрушительным привычкам, сулившим им наслаждение физической болью или вызывающей непристойностью» . («Seven Pillars of Wisdom». The Introduction, Chapter 2. The 1922 Oxford text).

Ряд исследователей полагает, что Селим Ахмед был просто близким другом Л., который разделял с ним все тяготы кочевой жизни. В любом случае, Л. относился к нему с огромной нежностью. Он спал с юношей в одной палатке, защищал во время пребывания в турецком плену. Л. сильно переживал смерть Селима Ахмеда в Дамаске в 1918 от сыпного тифа.

Из рассекреченных сообщений английской военной коллегии достоверно известно, что Л. испытывал явную склонность к мазохизму. В ноябре 1917 под видом арабского дервиша он проник в город Дераа на юго‑западе Сирии (ныне — на территории Иордании). Там был захвачен турками и доставлен к губернатору Нахи бею: « Он сидел на кровати в ночной рубахе, дрожа, весь в поту, как в лихорадке… Наконец он оглядел меня и велел встать, а затем повернуться кругом. Я повиновался; он повалился обратно на кровать и потянул меня с собой, обхватив руками. Поняв, к чему шло дело, я вывернулся из его объятий… Он стал ласкаться ко мне, твердя о том, какой я белый и свежий, как красивы мои руки и ноги и как он освободит меня от муштры и от всех обязанностей, сделает своим ординарцем и даже будет платить мне жалованье, если я буду его любить. Я жестко возразил, он сменил тон и резко приказал мне снять штаны… Видя, что я заколебался, он вцепился в меня, но я оттолкнул его от себя. Он хлопнул в ладоши, вызывая часового, который появился немедленно и связал мне руки. Бей напустился на меня со страшными угрозами и приказал державшему меня солдату сорвать с меня всю одежду. Его глаза округлились, остановившись на тех наполовину заживших местах, где совсем недавно мою кожу обожгли пули… Наконец он с горящим взглядом поднялся на ноги и стал меня ощупывать. Я немного потерпел, пока его прикосновения не стали слишком скотскими, и резко отшвырнул его коленом… Тогда он сел и полушепотом приказал капралу забрать меня и как следует проучить. Солдаты вышвырнули меня на лестничную площадку и, распластав на скамье, принялись истязать… Наконец, когда я был окончательно разбит, они, казалось, почувствовали удовлетворение. Я помнил, как капрал, пнув меня подкованным сапогом, велел мне подняться… Как, бессмысленно улыбаясь ему, я испытывал ощущение восхитительного тепла, вероятно сексуального, переполнившего меня… они, возможно, продолжали меня бить и дальше, а потом я понял, что меня волочат за ноги двое солдат, едва не разрывая пополам, тогда как третий сидит на мне верхом. Это в какой‑то момент показалось мне лучше порки ». («Seven Pillars of Wisdom». Book Six. Chapter LXXX. The 1922 Oxford text).