Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Рысаков, как упомянуто выше, был схвачен на месте злодеяния. Прозывавшийся «Михаилом Ивановичем» (он же «Котик» и Ельников) умер от ран, полученных при взрыве брошенного им второго снаряда. Желябов задержан был еще 27 февраля. В квартире, где проживал Желябов под именем Слатвинского вместе с женщиной, именовавшей себя Лидией Войновой, был произведен обыск, при котором, кроме разных принадлежностей химических опытов, могущих служить и для приготовления взрывчатых веществ, были найдены, между прочим, четыре жестянки с остатками черного вещества, а также две каучуковые красные трубки. По заключению экспертов, означенное вещество оказалось черным динамитом, а каучуковые трубки – подобными тем, которые были употреблены при устройстве метательных взрывчатых снарядов. Женщина же, проживавшая вместе с Желябовым под именем Войновой и скрывшаяся из вышеуказанной квартиры на другой же день его ареста, 28 февраля вечером, была задержана лишь 10 марта и оказалась дворянкой Софьей Львовой Перовской. По обыску у нее были, между прочим, найдены печатные прокламации по поводу злодеяния 1 марта.

Вследствие сведений, полученных при производстве расследования по настоящему делу о том, что по Тележной улице, в доме № 5, находится квартира, в которой собирались злоумышленники и производились приготовления к злодеянию 1 марта, в означенной квартире № 5 сделан был в ночь на 3 марта внезапный обыск. При объявлении должностными лицами, явившимися на обыск, об их прибытии лицу, спросившему их о том через запертую наружную дверь квартиры, в этой последней послышалось несколько выстрелов, и затем женщина отперла дверь, через которую должностные лица и проникли в квартиру. В первой комнате они нашли лежащего на полу окровавленного, только что, по-видимому, застрелившегося человека. Не выходя из бессознательного состояния, неизвестный вскоре умер. По осмотру домовой книги оказалось, что он проживал в квартире № 5 вместе с упомянутой задержанной в ней женщиной под именем супругов Фесенко-Навроцких, по подложному паспорту. Застрелившийся мужчина был дворянин Николай Алексеев Саблин, а женщина оказалась мозырской мещанкой Гесей Мировой Гельфман. Последняя, ввиду предстоявшего обыска, предупредила, что со многими находящимися в ее квартире вещами следует обращаться крайне осторожно, так как они наполнены взрывчатыми веществами. По обыску в означенной квартире найдены вещественные доказательства, имеющие непосредственную связь со злодейским деянием 1 марта, в числе коих: 1) две жестянки с метательными снарядами, взрывающимися от удара при падении, заключающими в себе взрывчатый аппарат по системе особых, сообщающихся друг с другом частей снарядов; 2) небольшая деревянная призма, представляющая, по предположению эксперта, часть модели метательного снаряда; 3) план г. С.-Петербурга с карандашными отметками в виде неправильных кругов на здании Зимнего дворца и со слабыми карандашными же линиями, проведенными от здания Михайловского манежа по Инженерной улице, по зданиям Михайловского дворца и по Екатерининскому каналу; и 4) сделанный карандашом на обороте конверта план, без соблюдения масштаба, представляющий, по сличении его с планом города С.-Петербурга, сходство с местностью между Екатерининским каналом, Невским проспектом, Михайловским дворцом и Караванной улицей, с обозначением Михайловского манежа, Инженерной улицы и Малой Садовой. На плане этом, между прочим, имеются знаки на Екатерининском канале, Манежной площади и круг посредине Малой Садовой.

3 марта утром, вскоре после вышеупомянутого обыска, когда в квартире той были оставлены чины полиции для задержания лиц, имеющих туда прийти, явился человек и, поднимаясь по лестнице во второй этаж, где находилась означенная квартира, был встречен дворником Сергеевым. На вопрос последнего, куда он идет, неизвестный, спросив какого-то кучера, указал на квартиру № 12, которая была не занята, вследствие чего был приглашен в квартиру № 5, где и задержан. Когда же было приступлено к производству у него обыска, то он, выхватив из кармана револьвер, сделал шесть выстрелов в задержавших его полицейских чинов, причем нанес городовому Денисову опасную рану, а помощнику пристава 1-го участка Александро-Невской части Слуцкому – контузию. Означенный человек оказался крестьянином Тимофеем Михайловым, проживающим под именем черниговского мещанина Сергея Лапина.

4 марта 1881 года, вследствие заявления дворником дома графа Менгдена, находящегося на углу Малой Садовой и Невского проспекта, о том, что содержатель сырной лавки в подвальном этаже того же дома крестьянин Евдоким Ермолаев Кобозев скрылся вместе с женой своей Еленой Федоровной, а в самой лавке найдена земля и разные орудия землекопания, произведен был осмотр означенной лавки, причем из жилья, смежного с лавкой, под ближайшим к ней окном был обнаружен подкоп под улицу Малую Садовую; в самой лавке на прилавке разложены сыры, в стоящих здесь же бочке и кадке, под соломой и за деревянной обшивкой нижней части задней и боковых стен, а равно в смежном жилье и подвалах сложена земля и в разных местах разбросаны землеко-пательные и минные инструменты. В жилье стена под окном пробита, и в ней открывается отверстие, ведущее в подземную галерею, обложенную внутри досками и простирающуюся на две с лишком сажени до средины улицы. В отверстии оказалась склянка с жидкостью для заряжения гальванической батареи, элементы которой найдены тут же в корзине, а от батареи шли по мине проводы, оканчивавшиеся снарядом, состоявшим из черного динамита, количеством около двух пудов, капсюли с гремучей ртутью и шашки пироксилина, пропитанного нитроглицерином. Такое устройство снаряда, по отзыву экспертов, вполне обеспечивало взрыв, от которого должна была образоваться среди улицы воронка до двух сажен в диаметре, а в соседних домах были бы вышиблены оконные рамы и, вероятно, обвалились бы печи и потолки. Следствием обнаружено, что называвшие себя супругами Кобозевыми наняли лавку в доме графа Менгдена в декабре 1880 года и, переехав в январе настоящего года, открыли торговлю сыром при такой обстановке, которая скоро обратила на себя внимание многих как не соответствовавшая свойствам, образу жизни и внешности обыкновенной торговли и обыкновенных торговцев.

Обсудив изложенные обстоятельства дела и предъявленные против подсудимых обвинения, Особое присутствие останавливается прежде всего на обвинении всех их в принадлежности к тайному сообществу, имевшему целью ниспровержение посредством насильственного переворота существующего в империи государственного и общественного строя и предпринявшему с сей целью ряд посягательств на жизнь священной особы государя императора Александра Николаевича, убийств и покушений на убийство должностных лиц и вооруженных сопротивлений законным властям, и в этом отношении находит, что самими подсудимыми Желябовым, Кибальчичем и Перовской дерзостно провозглашаются не только принадлежность их к такому сообществу, именуемому ими «социально-революционной партией» или партией «Народная воля» и, в частности, «террористическим отделом», но и все злодеяния, совершенные ими, выставляются заслугой их перед этим сообществом; что подсудимая Гельфман также заявляет о своей принадлежности к этому сообществу и что хотя подсудимые Рысаков и Тимофей Михайлов, сознаваясь в принадлежности к особому, организованному Желябовым и им направленному тайному сообществу, и дают отличные от прочих подсудимых объяснения как о целях этого сообщества, так и о средствах, применяемых оным для достижения этих целей, но объяснения эти не заслуживают уважения, и по удостоверенным данным о близких связях Рысакова и Михайлова с прочими подсудимыми и по прочим обстоятельствам дела Особое присутствие приходит к убеждению о принадлежности и их, Рысакова и Михайлова, к тому же сообществу, преступными принципами которого руководились и прочие подсудимые. Переходя к обвинению подсудимых в страшном злодеянии 1 марта, Особое присутствие находит, что, независимо от сознания самих подсудимых, всеми несомненными данными дела все они вместе изобличаются в предварительном как между собою, так и с другими обнаруженными (застрелившийся Саблин и умерший 1 марта человек, проживавший под ложным именем Ельникова) и не обнаруженными по делу лицами соглашении лишить жизни государя императора Александра Николаевича 1-го сего марта, имевшем своим ужасным последствием причинение его императорскому величеству посредством метательного снаряда тяжких ран и затем страдальческую кончину его величества. Что же касается до различного соучастия подсудимых в приведении этого соглашения в исполнение, то оказываются виновными: 1) Желябов – в том, что, умыслив это посягательство на священную жизнь монарха, согласил на него Рысакова и других лиц, руководил приготовительными их действиями до своего ареста (27 февраля 1881 года), сводя их для совещания об этом между собой на особо предназначенных для подобных сходок квартирах, и принял непосредственное участие в земляных работах по устройству подкопа, проведенного из подвальной лавки под Малую Садовую улицу, со снарядом для взрыва полотна улицы при проезде государя; 2) Перовская – в том, что руководила действиями исполнителей и самим совершением злодеяния, именно: устроила пред тем постоянное наблюдение за выездами его императорского величества, а 1 марта принесла в подготовленную для собрания соучастников квартиру два предназначенных для сего злодеяния взрывчатых метательных снаряда, и, зная о вышеупомянутом подкопе на Малой Садовой, начертила план местности, и, передав принесенные ей два метательных снаряда собравшимся в означенной квартире злоумышленникам, указала каждому из них пункт, и затем на Михайловской улице подала знак, по которому злоумышленники должны были идти на Екатерининский канал и здесь ожидать проезда государя для приведения своего умысла в исполнение; 3) Кибальчич – в том, что техническими указаниями и приготовлениями запала для взрыва принял участие в устройстве подкопа под Малой Садовой улицей, а затем изготовил и приспособил четыре метательных снаряда, одним из которых был произведен тот взрыв, который повлек за собой кончину его величества; 4) Рысаков – в том, что бросил под карету государя первый метательный взрывчатый снаряд, произведший под той каретой взрыв; 5) Гельфман – в том, что заведовала в качестве хозяйки квартирами, которые служили для сбора злоумышленников, в которых происходили с ведома ее, Гельфман, совещания о приготовлявшемся злодеянии и в одну из которых с ее же ведома были 1 марта принесены взрывчатые метательные снаряды, предназначенные для злодеяния; и 6) Михайлов – в том, что участвовал в приготовительных к злодеянию 1 марта действиях, предварительно накануне оного пробой предназначавшегося для злодеяния метательного взрывчатого снаряда. Затем по предъявленным против подсудимых Желябова, Кибальчича и Перовской обвинениям в других посягательствах на священную особу государя императора Александра Николаевича они, по несомненным обстоятельствам дела, в связи и с их собственным сознанием, должны быть признаны виновными: Желябов – в устройстве вместе с другими лицами в ноябре 1879 года под полотном железной дороги близ города Александровска мины для разорвания динамитом поезда, в котором изволил находиться его императорское величество, причем при проходе 18 ноября означенного поезда он, Желябов, сомкнул проведенные чрез мину проводники гальванического тока, но взрыва не последовало по обстоятельствам, от Желябова не зависевшим; Кибальчич – в принятии участия в приготовлениях как к взрыву императорского поезда на Одесской железной дороге близ Одессы в том же ноябре 1879 года хранением у себя всех нужных для сего снарядов и приобретением и приспособлением спиралей Румкорфа, так и к означенному выше взрыву 18 ноября 1879 года близ города Александровска посредством доставления Желябову необходимой для совершения этого преступления спирали Румкорфа; и Перовская – в принятии по соглашению с другими лицами непосредственного участия в приготовлениях к взрыву полотна Московско-Курской железной дороги близ Москвы при проезде императорского поезда, во время какового прохождения 19 ноября 1879 года наблюдала за прибытием означенного поезда и подала лицу, имевшему произвести взрыв, сигнал, по которому взрыв действительно и последовал, не причинив, однако же, по обстоятельствам, от нее, Перовской, не зависевшим, никакого вреда лицам, в поезде находившимся. Наконец, Тимофей Михайлов, по показаниям свидетелей и другим обстоятельствам дела, должен быть признан виновным в том, что при задержании его 3 марта 1881 года в квартире № 5 дома № 5 по Тележной улице умышленно, с целью лишить жизни кого-либо из задержавших его лиц сделал в них шесть выстрелов из револьвера, чем причинил опасную рану городовому Ефиму Денисову и контузию помощнику пристава Слуцкому.