Сэр Роберт Оуэн - Литвиненко. Расследование

Так как этот разговор проходил в тот момент, когда я выходил из-за стола, Литвиненко попросил Ковтуна оставить этот разговор между ними, опасаясь, что я, имеющий возможность в любой момент войти в контакт с Березовским, раскрою ему идею Литвиненко. Не желая ни прямо, ни косвенно участвовать во всем этом и не воспринимая Литвиненко всерьез, мы с Ковтуном почли за благо побыстрее забыть об этом разговоре. Но вспоминая сейчас подробности встреч с Литвиненко и его убежденность в том, что компрометирующие материалы, которыми он располагает, могли бы радикальным образом изменить его, Литвиненко, пошатнувшееся материальное положение, могу предположить, что он не оставил попыток шантажировать Березовского, что, вполне возможно, и привело к столь печальным последствиям».

5.33Есть доказательства того, что Луговой, Ковтун и Литвиненко ужинали вместе в ресторане в Чайна-тауне 17 октября 2006 года, и это похоже на тот вечер, к которому апеллирует Луговой в своей речи на пресс-конференции.

5.34Четыре года спустя, в марте 2011 года, Луговой сделал еще одно заявление, в котором представил несколько иной взгляд на этот эпизод. Он сказал следующее:

«Мы, то есть Литвиненко, Ковтун и я, 17 октября 2007 года [опечатка: 2006 года] в 18.00 встречались с RISC. После встречи в RISC, когда мы возвращались в отель, Литвиненко шел рядом с Ковтуном на некотором расстоянии от меня. Я разговаривал по мобильному телефону. Пока мы шли, я не мог услышать, что Литвиненко говорит Ковтуну. Впрочем, позднее в тот день Ковтун сказал мне, что Литвиненко жаловался ему на то, что Березовский обманул его, и он просто не сможет выжить на те деньги, которые тот ему платит. Он говорил, что владеет информацией о Березовском, которая стоит кучу денег. Он сказал, что ему нужно найти кого-то подходящего и надежного, кто мог бы продать эту информацию, чтобы источником информации не был он сам. Я не знаю, почему Литвиненко рассказал об этом Ковтуну. Возможно, Литвиненко думал, что Ковтун расскажет мне содержание этого разговора, и, возможно, я расскажу об этом Березовскому или Патаркацишвили (который расскажет Березовскому), и в конце концов Березовский осознает ценность/угрозу информации, которой владеет Литвиненко, соответственно его вознаградит (и обратно поднимет его ежемесячную зарплату до 5000 фунтов, а возможно, и увеличит ее)».

5.35Мне необходимо установить, имел ли место этот разговор между Литвиненко и Ковтуном в указанную дату, 17 октября 2006 года, во время ужина в Чайна-тауне или во время прогулки после встречи в RISC. Более того, нужно определить, имел ли Борис Березовский какое-либо отношение к смерти Литвиненко. Эти вопросы я поставлю в установленном порядке.

5.36Версии убийства, представленные Луговым, поднимают несложный фактический вопрос, в который упираются его обвинения в шантаже и соучастии в убийстве. Этот фактический вопрос касается реакции Литвиненко на уменьшение оплаты его труда Березовским, которое произошло, как мы уже знаем, в начале или середине 2006 года. Какова была реакция Литвиненко на снижение выплат? Поссорился ли он с Березовским? Был ли он расстроен, а если был, то был ли он достаточно расстроен для того, чтобы шантажировать своего старого друга?

5.37Я заслушал показания людей, окружавших Литвиненко и Березовского и занимавших удачное положение для того, чтобы иметь возможность сделать вывод об их отношениях. Их свидетельства можно обобщить следующим образом.

5.38Марина Литвиненко утверждала, что она рассматривала снижение выплат Березовским в 2006 году как возможность для ее семьи меньше зависеть от него. Она говорила, что Литвиненко был «немного расстроен, на нервах», но она считает, что Литвиненко был расстроен мыслью, что он больше не нужен Березовскому, а не состоянием своих финансов. Она очень ясно подчеркнула, что серьезной дружбе между ее мужем и Березовским ничего не угрожало. Она согласилась с утверждением, что до смерти Литвиненко он и Березовский были близкими друзьями, и добавила: «Я знала, что эти два человека очень важны друг для друга». На вопрос, знает ли она что-нибудь о том, шантажировал ли Литвиненко Березовского в октябре 2006 года, она ответила:

«Я не верю в это, потому что нет никаких свидетельств, что в это время Саша мог захотеть шантажировать Березовского, потому что в октябре 2006 года я не чувствовала, что Саша переживает из-за денег и вообще испытывает негативные эмоции».

5.39Показания Гольдфарба по этому вопросу во многом схожи с показаниями Марины Литвиненко. В первый раз, когда он давал показания, он сказал, что не знал ничего о возможной ссоре между Березовским и Литвиненко. Хотя Литвиненко был «немного желчным» по поводу снижения зарплаты, он бы не сказал, что тот был расстроен. Он добавил, что «если бы он действительно был расстроен или подумал, что это нечестно», Литвиненко бы рассказал ему.

5.40Когда Гольдфарб давал показания в следующий раз, он сказал, что даже не подозревал, что Березовский мог иметь отношение к смерти Литвиненко. Об отношениях двух мужчин он сказал:

«Между ними — и этого нельзя отрицать — был некий период охлаждения перед убийством Саши, и это было связано со снижением выплат, но <���…> снижение было только периферийным, потому что Борис продолжал платить за обучение детей и за <���…> дом. И Саша, естественно, был раздражен, когда его сумма — сумма зарплаты — снизилась, но, конечно, он предполагал, что сможет <���…> заработать денег где-то еще, а он не смог, и поэтому он был немного строг к финансам, но ему бы ни за что не пришло в голову конфликтовать с Борисом из-за этого или обвинять его в чем-то, я уж не говорю шантажировать, нет. Это совершенно немыслимо».

5.41Показания мистера Райли по этому вопросу коренным образом отличают от первых трех. Он вспомнил, что в конце лета 2006 года у Литвиненко и Березовского была «большая ссора», после которой они некоторое время не разговаривали друг с другом. Впрочем, он сказал, что эта ссора была связана не с деньгами, а с тем, что Березовский не послушал совета Литвиненко (в деле, в котором Литвиненко впоследствии оказался прав). Он также сказал, что к октябрю 2006 года они уже помирились (тогда как Луговой утверждал, что Литвиненко именно в это время собирался шантажировать Березовского).

5.42Учитывая обвинение в шантаже, существенно, что Райли сразу же начал описывать Литвиненко следующим образом:

«Я не думаю, что он был скрягой. Я думаю, для него достаточно было <���…> того, что есть. Он <���…> никогда не хотел купить ''Феррари', или часы ''Ролекс', или что-то в этом роде, но я могу вообразить, что он <���…> просто мог оказаться под влиянием Запада. <���…> Он начал понимать, к несчастью, значение денег в западной экономике, но он не был жадным или транжирой».