Сэр Роберт Оуэн - Литвиненко. Расследование

122.Я согласился и принял этот подход.

123.В тот же день, я выслушал представления по вопросу о том, следует или не следует делать неблагоприятные выводы из молчания любого человека в отношении событий, которые рассматривает расследование, или их отказа от участия, и, в частности, молчания или отказа Лугового, Ковтуна или органов российского государства. Был достигнут консенсус, что не было никакой необходимости или основы для принятия подхода уголовных судов к такому молчанию. Я стал придерживаться такого взгляда, что очевидным последствием отказа от участия или дачи показаний будет то, что я стану делать выводы о фактах, не опираясь на сотрудничество, или наоборот.

124.Кроме того, адвокат расследования сделал мне представления о подходе, который должен быть применен в целом к доверию, особенно если при анализе доказательств (включая любые соответствующие закрытые доказательств), становится очевидным, что некоторые свидетели не дают точного описания событий в устных показаниях. Адвокат расследования предложил мне, что я должен руководствоваться принципами, которые лежат в основе указания, которое обычно дают присяжным по уголовным делам, которые должны рассмотреть, как поступить с показаниями свидетеля, который по их мнению лжет. Такое указание широко известно как указание Лукаса, после дела Р против Лукаса [1981 года] QB 720 Я не счел необходимым руководствоваться этим предложением.

125.В тот же день я также рассмотрел взаимодействие между разделами 2 (1) и (2) Закона о расследованиях 2005. Они гласят, что комиссия расследования не должна стремиться и не имеет власти определить гражданскую или уголовную ответственность любого человека; но комиссии расследования нельзя препятствовать в исполнении ее функций любой ответственностью, вероятно вытекающей из фактов, которые она определяет или рекомендаций, которые она делает. Я счел, что трудно абстрактно иметь дело с взаимодействием между этими двумя секциями и не сделал никакого формального постановления по данному вопросу.

126.Наконец, я прояснил свой подход к границе между открытыми и закрытыми доказательствами и выводами. Я сказал, что буду выполнять глобальный анализ доказательств, представленных как в открытом так и в закрытом слушаниях. Отсюда следует, что любые факты, установленные и записанные в открытом разделе доклада будут дополнены показаниями, которые я выслушал в открытых слушаниях и соответствующих закрытых слушаниях. Я заявил, что должен буду обеспечить один доклад министру внутренних дел, но вследствие ограничительных уведомлений эти части не будут опубликованы, иначе это повредило бы национальной безопасности и международным отношеням.

127.24 июля 2015 года я рассмотрел материалы по вопросу, возникшему в соответствии с Криминальным Законом (в области Международного сотрудничества) 2003 года. Доказательства были получены из России в соответствии с просьбой, высказанной в рамках этого закона, для целей уголовного расследования и любых уголовных производств. Это свидетельство включало записи интервью, проведенных в России с Луговым и Ковтуном.

128.Кроме того, российские власти дали разрешение на использование этого доказательства в производстве дознания. После того как СК РФ был предоставлен статус заинтересованного лица в дознании, он был официально представлен на слушаниях в производстве дознания; на открытых слушаниях его английские адвокаты постоянно присутствовали. Российские власти были осведомлены о том, что дознание уступило место начатому Расследованию смерти Литвиненко, и о включении в Круг Задач расследования, что оно должно принять во внимание те расследования, которые уже произошли в рамках дознания. Кроме того, в сентябре 2014 года я указал, что доказательства дознания следует добавить к Расследованию в соответствии с Кругом Задач.

129.Несмотря на их осведомленности о ходе дознания и Расследования дела, российские власти прямо не распространили свое разрешение использовать доказательств в Расследовании. Отдел Министерства внутренних дел, который занимается вопросами связанными с этим Законом, написал своим российским коллегам и до, и после начала основных слушаний по Расследованию, но никакого ответа не последовало ни тогда, ни в любое другое время до первоначально запланированного конца основных открытых слушаний Расследования.

130.17 июля 2015 года, Расследованию поступило уведомление от Министерства внутренних дел об ответе, полученном 15 июля 2015 года от российских властей, с отказом использовать доказательство в производстве Расследования.

131.24 июля 2015 года, я заслушал, материалы о последствиях этого ответа. Я пришел к выводу, что раздел 9 Криминального Закона (в области Международного сотрудничества) 2003 года исключает использование такого материала для любой другой цели, чем указано в запросе, а именно оригинального уголовного расследования и любого последующего судебного преследования, без согласия российских властей., Соответственно, эти записи интервью не могут быть использованы в Расследовании

132.Я предложил предоставить мне дополнительные материалы о том, могу ли я, при правильном построении соответствующих законодательных положений, признать в качестве доказательства содержание интервью с сотрудниками Службы столичной полиции, которые присутствовали на беседах, другие доказательства, полученные сотрудниками Службы столичной полиции во время их поездки в Москву, уровень сотрудничества российских властей в организации интервью, и то, что российский чиновник пытался оказывать давление на переводчика, чтобы дать неточный перевод того, что было сказано в ходе интервью.

133.25 сентября 2015 года, после рассмотрения дополнительных материалов, я сделал письменное постановление о том, что, для меня было бы недопустимо использовать в качестве доказательства заметки о содержании интервью, или же свидетельства от должностных лиц относительно их содержания. Но законодательные положения не исключают допуска в качестве доказательств обстоятельств, в которых были проведены интервью, при условии, что такие доказательства не раскрывают содержание интервью непосредственно или косвенно; при этом они не исключают принятия в качестве доказательства уровня сотрудничества российских властей, а так же их попыток создать стенограммы, которые не отражают истинного содержания интервью, или какие-либо записей, сделанных сотрудниками Службы столичной полиции в этом отношении.