Сергей Кремлев - 1941: подлинные причины провала «блицкрига»

С системной, материальной точки зрения возможен был и тот, и другой вариант, но реализовался второй – «провальный». И внимательное изучение причин того, почему реализовался негативный вариант, имеет не только академическое значение. Ведь и в 2016 году, через семьдесят пять лет после начала войны, мы имеем в России затянувшийся системный аналог 1941 года.

Как и тогда, сегодня в распоряжении народов России и связанных с ними общей исторической и геополитической судьбой народов бывших союзных республик имеются все системные и материальные возможности для быстрого перелома ситуации. Перелома в сторону принципиально иной, созидательной, умной, благополучной и полной достатка жизни для всех, кто хочет и умеет трудиться.

Но, как и тогда, предательская, слабая, некомпетентная часть кадров программирует сегодня поражения. Разница в том, что сейчас ситуация намного сложнее той, в которой мы оказались в 1941 году.

Переломить кризисную ситуацию могут сильные, компетентные кадры.

В 1941 году они у России нашлись.

Найдутся ли они сейчас, покажет будущее.

Сталинские методы управления просты только с первого взгляда. На самом деле разобраться в них – та еще задачка. Хотя бы потому, что, в отличие от традиционного государственного управления, которое строится веками, это было во многом экспериментальное, опытным путем создаваемое управление совершенно новым государственным образованием. Короче говоря, экстренная организация изначального хаоса. Задача осложнялась тем, что надо было сыграть без репетиций. И еще раз – тем, что надо было запутать врага, не дать ему догадаться, как на самом деле советское правительство собирается решать ту или иную проблему.

Поэтому иной раз советская организационная мысль выдавала самые неожиданные виражи. Появление декоративных структур (вроде приснопамятного комитета по эвакуации) – еще не самый головокружительный из них. Так, например, изучая подготовку к войне, я обнаружила некий выброшенный Политбюро протуберанец с ничего не говорящим названием: «военно-промышленная комиссия» (не путать с «военно-промышленным комитетом» – это другая контора). Кто-нибудь о ней слышал? Вот и я тоже… По рассмотрении же вопроса оказалось, что оная комиссия ведала всей мобилизацией промышленности, то есть переводом ее на военные рельсы. Фактически это был второй Госплан, существование которого так засекретили, что до сих пор расколдовать не могут.

Но бывали решения настолько странные, что им до сих пор присвоен ярлык «ошибочных». Вот ведь любой нормальный человек отлично понимает, что так делать нельзя, – а упрямый и глупый вождь все равно делает. И никто ему не указ, даже Политбюро, вопросы в котором решались голосованием. К числу таких «ошибочных» решений до сих пор относят странную реорганизацию, которая настигла НКВД незадолго до войны. Потому что – ни на первый, ни на любой другой взгляд – смысла в ней не просматривается.

Итак, 3 февраля 1941 г. НКВД внезапно разделяют на три части. На его основе появляются целых два наркомата: собственно НКВД и НКГБ, а особые отделы (военную контрразведку) и вовсе передают в наркомат обороны.

Мотивировка этой реорганизации, конечно, вполне правдоподобная: «…в связи с необходимостью максимального улучшения агентурно-оперативной работы органов государственной безопасности и возросшим объемом работы, проводимой Народным комиссариатом внутренних дел СССР…». Этому можно бы даже поверить, если не знать некоторых моментов.

а) Наркомом госбезопасности становится вечный первый заместитель Берии Всеволод Меркулов, «второе я» наркома, то есть разделения, можно сказать, как бы и нет.

б) При таком раздвоении должно произойти резкое увеличение штата – хотя бы за счет собственных структур новой конторы. Однако этого не случилось. Всеми делами НКГБ ведал всего-навсего административно-хозяйственно-финансовый отдел (при том, что в НКВД существовали административно-хозяйственное управление и центральный планово-финансовый отдел).

в) Через месяц после начала войны, 20 июля 1941 г., НКВД и НКГБ снова, мгновенно и безболезненно, объединены в один наркомат.

г) Намечено это объединение было еще раньше, поскольку Особые отделы, 8 февраля переданные из новообразованного НКГБ в наркомат обороны, были возвращены 17 июля уже в состав НКВД. А еще раньше, 26 июня, были образованы органы охраны тыла – в основном с чекистскими функциями, однако также в составе НКВД.

Ну, и зачем было вырисовывать эту сложную организационную загогулину? Какая разница, считается ли Меркулов самостоятельным наркомом под кураторством Берии или является его заместителем?

Разницы, конечно, нет. Да ее и не было, учитывая, с какой необыкновенной легкостью ведомства снова слились в одно. Интересно, их начальники хотя бы кабинеты ради приличия поменяли? Разделение было явно декоративным и преследовало какие-то свои цели. Но поскольку о целях можно только гадать, то этот вираж до сих пор считается сталинской «ошибкой». Особенно в том, что касается особых отделов [19].

В феврале 1941 года особые отделы были переданы в наркомат обороны, став 3-ми отделами в структурах НКО. Вираж странный, чтобы не сказать очень странный. Особые отделы являлись не только контрразведкой, но и структурой, надзирающей за армией, и передать руководство надзором тем, за кем надзирают… Это как если бы прокуратурой стал руководить начальник милиции. Тем не менее зачем-то ведь это было сделано. Только не надо говорить, что Сталин не понимал, что он творит!

Передача была примерно такой же, как разделение наркомата, – откровенно декоративной. Рядовых армейских контрразведчиков не стали даже переаттестовывать – они так и остались со своими гэбэшными званиями до воссоединения наркомата, когда 3 отделы снова стали особыми, и руководил ими все тот же майор ГБ Михеев.

Но вот функции у армейских контрразведчиков вырисовываются довольно неожиданные.

Михаил Мельтюхов написал большую статью: «Начальный период войны в документах контрразведки», где привел подлинные рапорты начальников этих самых 3-х отделов. Все нормально, все путем – особисты рассказывают, что они видели за первые недели войны. И вдруг…

Из спецсообщения 3-го управления НКО № 35303.

26 июня.

«Требуется усиление обороны Киева 2 зенитными артполками, 18 пушками 37-мм, 81 пулеметом крупного калибра, оной авиадивизией и соответствующим количеством снарядов и патронов» 61.

Из сообщения зам. начальника 3-го отдела КОВО.

24 июня.

«Зенитные части обороны не имеют снарядов… 40 000 снарядов находятся на складе Нежин, около Киева. Командование приняло решение перебросить их вагонами, это займет 3 дня. Снаряды необходимо перебросить немедленно самолетами, повторяю, немедленно самолетами» 62.