Литагент 1 редакция - Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы

Вице-министр Нератов логично заявил, что будет говорить только с лицом, которому новый кабинет поручит внешние отношения. Пришлось Троцкому самому идти в МИД. 27 октября, без всякой охраны, он впервые переступил порог своего ведомства. Сначала он встретился с Нератовым и предложил ему службу в наркомате. Но вице-министр был категорически против любого сотрудничества с новой властью и предпочел уйти домой. Пускай сами за все отвечают, раз такие умные.

Встречу Троцкого с чиновниками министерства организовал другой заместитель министра Петряев. На собрание пришли все сотрудники, позвали даже машинисток и курьеров. В тот день Троцкий отступил от своей привычки часами зажигать глаголом сердца. Он был на удивление лаконичен, ограничившись тем, что пообещал: новое правительство не собирается никого увольнять или репрессировать. Больше того, надобность в министерстве пока сохраняется, и необходимо в кратчайшие сроки перевести на иностранные языки и разослать лидерам государств принятый съездом Советов «Декрет о мире». Троцкий также выразил желание просмотреть все секретные договоры за последние пять лет.

Но сотрудничать с новой властью чиновники министерства отказались, указав на прощание, что тексты договоров с союзниками находятся в разных отделах и Троцкий найдет их самостоятельно, когда все-таки соблаговолит найти в своем напряженном революционном графике время и познакомится лично с работой внешнеполитического ведомства. Но второе лицо государства и не собиралось тратить свои силы на такие пустяки. По его собственному признанию, он хотел ограничиться лишь публикацией тайных договоров и прикрыть эту контрреволюционную лавочку навсегда.

После своего неудачного визита Троцкий в здании МИДа больше никогда не появлялся принципиально. Ключи от так называемых «бронированных комнат» пришлось добывать Маркину. Но задание Троцкого было блестяще выполнено. Уже в декабре основная часть секретных документов была сразу же опубликована в периодической печати. Больше того, вышла даже книга – первый выпуск «Сборника секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел».

Посмотрим на эту ситуацию объективно. Некто приходит в министерство и требует секретные документы, которые представляют государственную тайну. Ее полагается охранять. Но документы выдают. Новая власть имеет полное право. Она ведь все равно их изымет, а сопротивляющихся расстреляют. Но вот факт открытой публикации – совсем иное дело. Большевики откровенно играют на руку противникам в войне, ведь в документах фигурируют и страны Антанты. Иначе как предательством это назвать нельзя. Но у победителей в революции мораль была своя, и очень короткая: мы правы, всегда и во всем.

К чести большевиков, среди них находились люди, понимавшие всю дикость такого подхода. Например, старый член партии Шотман взялся однажды объяснять Ленину, что нужны профессиональные кадры. Без них будет невероятно трудно. В ответ он услышал настоятельное пожелание перестать пороть ахинею, потому что любой рабочий прекрасно справится с управлением государством. Никаких специальных навыков тут не требуется. Чиновники помогут. А чтобы Шотман убедился в этом лично, он тут же был назначен заместителем наркома почт и телеграфа. Вообще надо сказать, что этому ведомству особенно не повезло. Мало того, что сам нарком Глебов-Авилов не имел ни малейшего представления о своей работе, так еще и заместитель у него был на редкость некомпетентным в этой сфере.

Верховный суд возглавил Муранов. Он выделялся даже на фоне остальных первых министров ленинского правительства. Дело в том, что этот старый большевик вообще нигде и никогда не учился. Но новой должности этот пустяк вовсе не был помехой. Муранов был озабочен только скорейшим установлением диктатуры пролетариата, а для этого ему университеты не требовались. Как не нужны были какие-то специальные навыки управления государственным ведомством и новому секретарю Петроградского военно-революционного комитета Драбкину, который был больше известен под партийным псевдонимом Гусев. Его биография и сегодня производит впечатление. Этот профессиональный революционер «участвовал в экономических стачках 53 раза, политических стачках 20 раз, всего 73 раза; в уличных политических демонстрациях – 5 раз, студенческих движениях – 1 раз, подпольных кружках – 19 раз, нелегальных массовых митингах – 75 раз, маевках – 6 раз, вооруженных восстаниях и партизанских выступлениях – 4, партконференциях – 2, партийных съездах – 4 раза. В тюрьме пробыл 2 года 1 месяц, административной ссылке – 6 лет 3 месяца, в политической эмиграции – 1 год 6 месяцев» . Не знаю, кому как, а мне больше всего нравится педантичность подсчета. Ничто не забыто. Жаль только, весь этот действительно богатый опыт исключительно деструктивной деятельности никак нельзя применить в деле государственного строительства. Но ведь не место красит человека, как известно…

В этой книге я вам рассказал про судьбу министров правительства Керенского. Надо быть последовательным и проследить за судьбой первых наркомов. Ленина, Троцкого и Сталина опускаем – про них и так все знают. Народный комиссар внутренних дел пробыл на посту 9 дней, после чего перешел в Моссовет. Потом он будет занимать высокие посты и даже возглавит советское правительство в 1924 году. Погубит его карьеру дружба с Бухариным. В 1937 году Рыкова исключат из партии, арестуют и спустя год, после открытого процесса, расстреляют. Такая же участь постигнет и наркома земледелия Милютина. Он пробудет в ленинском правительстве также 9 дней и подаст в отставку, поскольку считал невозможным для русской революции обходиться без эсеров и меньшевиков. Товарищ Сталин никому и ничего не забывал. В 1937 году Милютина исключат из партии. Спустя три года его арестуют и расстреляют.

Драбкин. Всю жизнь посвятил свержению русской монархии

И нарком труда Шляпников разделит их судьбу. Ему припомнят отстаивание ведущей роли профсоюзов в рабочем движении. Эту позицию активно критиковал сам Ленин. Судьба наркома в изменившейся обстановке в стране и партии в 30-х годах была предрешена. В 1938 году его расстреляют за подготовку террористического акта против товарища Сталина. Как расстреляют и всех первых руководителей наркомата по военным и морским делам: Антонова-Овсеенко, Крыленко и Дыбенко. И наркома почт и телеграфа Глебова-Авилова поставят к стенке как террориста и шпиона. Повезет лишь тем, кто успеет умереть своей смертью до эпохи большого террора: Скворцову-Степанову, Ногину и Луначарскому.