Дмитрий Куликов - Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию

При этом тот факт, что СССР есть наследник Российской империи, не был нормативно оформлен, хотя Великая Отечественная война эту историческую преемственность во многом фактически восстановила. А ведь для воспроизводства государства это необходимый и неизбежный исторический момент. Он не был принципиально и осознанно пройден, как не пройден он и сейчас.

В целом можно констатировать, что благодаря противоречивой революционной идеологии власти и застывшей коммунистической светской вере политическое развитие государства после смерти Сталина стало все больше отставать от интенсивного экономического и культурного развития страны.

Перестройка стала проявлением кризиса светской веры в коммунизм. Вот тут бы и вспомнить об истории пятисотлетней России (с момента создания царства, царя и бюрократии государем Иваном Грозным). Однако русского ума для этого не хватило. Коммунистическую веру заменил импорт либерально-демократического мифа, проводником которого без сомнений был М. С. Горбачев вместе с большей частью верхушки партийного руководства.

Западное общество вновь идеологически сдвинуло нас назад, от «октября» к «февралю» 1917-го. Результат был известен заранее: исторически – снова безвластие, анархия и снова «Временное правительство». Снова та же безумная Государственная дума, та же неуправляемая война – на этот раз в Чечне с перспективой разрастания на весь Кавказ. По существу, это та же тактика наших европейских конкурентов поддержки революции в Российской империи, которая должна привести Россию к поражению в мировой войне. А поражение в этой войне есть не что иное, как историческое уничтожение. Эта ситуация в ХХ веке никогда не снималась с повестки дня, актуальна она и сегодня.

Конечно, никто у нас после краха собственной социальной веры в чужую светскую веру исторически надолго не уверует. Однако не стоит обольщаться. Интенсивность демократической пропаганды очень высока, эта пропаганда обладает преимуществами легитимности. Есть средство и против нашего собственного исторического опыта – нужно до предела оболванить новые поколения, лишить их возможности получать элементарное образование и действительные исторические знания. Необходимые демонтаж образования и интенсивные действия, направленные на деградацию будущих поколений, проводятся в рамках либеральной культурной политики. Так что мы по-прежнему находимся в ситуации революционного общества с очень слабым центром власти и неопределенными характеристиками необходимого нам государства.

Буржуазная революция 1985–1991 гг. в Россию была импортирована. Как и в 1917-м. Впрочем, как и во Францию 1789-го. Правда, тогда потребовалось существенно больше времени, французское Просвещение почти полтора столетия переписывало английских сенсуалистов-натуралистов. В ХХ веке англо-американская пропаганда справилась с нами менее чем за полвека. Есть и другое несомненное достижение.

В этот раз экспорт революции был осуществлен не просто в одну страну, пусть и большую. Под удар удалось поставить всю Восточную Европу, а также Латинскую Америку. То есть весь мир европейской цивилизации. А вот экспорт революционного процесса в Китай не удался. В 1989 году Поднебесная ответила на попытку «либерализации» событиями на площади Тяньаньмэнь, без всяких сантиментов расстреляв мятежных студентов. Так же, как Наполеон расстреливал уличные толпы в революционном Париже из артиллерийских орудий силами регулярной армии (это было нововведением, с которого Наполеон и начал делать свою карьеру, – этому судьбоносному моменту в жизни Бонапарта посвящены его широко известные портреты на Аркольском мосту).

Восприятие нами Вашингтонского глобального либерального буржуазного консенсуса в 1989–1991 гг. (как и социалистическо-коммунистического консенсуса в 1905–1917 гг.) ясно обнаруживает нашу историческую судьбу как социума, входящего в популяцию исходных носителей европейской цивилизации. Вот Азия, Китай в Вашингтонский консенсус не поверили, а мы – вместе с бывшими латинскими колониями – поверили. Этот консенсус нас всех разорил, но мы от него не отказались до сих пор. Это нельзя объяснить только политической силой Вашингтона.

Поэтому мы обречены на борьбу в первую очередь с другими «евроцивилизованными» государствами внутри их популяции за свое выживание, а в составе всего евроальянса – с остальным неевропейским по происхождению миром, вооруженным европейскими экономическими и технологическими орудиями. Попытка выйти из альянса в сторону какой бы то ни было «азиатской» судьбы будет ничем не оправдана. У нас там нет никакой почвы и никакой истории. Оставаясь же в альянсе европейского цивилизационного ядра, мы сможем выжить, только либо захватив лидерство, либо сумев завоевать особое исключительное положение (на чем всегда и стояла Россия). И то и другое требует ясного исторического понимания сути судьбы всех государств европейского цивилизационного корня.

Гипотеза заключается в том, что идея мировой революции, высказанная многими теоретиками и практиками европейского развития еще в начале ХХ века, вовсе не была утопической. Нужно лишь понимать мировую революцию на обязательном первом этапе как буржуазную. Тогда экспорт буржуазной революции – закономерность, а лидерство англо-американских государств – следствие их первенства в этом процессе, а позже в управлении этим процессом. Пора и нам брать его (управление процессом) в свои руки.

Мировой же социалистический порядок возможен только после максимального распространения по миру буржуазного революционного процесса, возникновения мирового революционного общества, «растворяющего» в себе национальные государства. Это и есть природа нарастающего глобального кризиса европейской цивилизации. Надо лишь добиться того, чтобы другие государства, и в первую очередь США, «растворились» раньше нас. Есть основания считать, что известная группа неоконсерваторов (начиная с Буша-младшего), сформировавшая политику США сегодняшнего дня, придерживалась подобных взглядов, будучи фактически постмарксистской группой по своим философским основаниям.

Другими словами, непродуктивно и неэффективно рассматривать российские революционные события 1985–1989 – 1991–1993 годов как национальные (что было верно для Англии XVII века, для Франции XVIII и даже почти верно для России начала ХХ). Мы вошли в XXI век участниками мирового буржуазного революционного процесса, осуществляемого альянсом стран европейской цивилизации под руководством ее англосаксонской ветви.

Если буржуазные революции в одной отдельно взятой стране преследовали цель ликвидировать исторически сложившееся абсолютистское государство, развитую монархию, глядя на это государство «изнутри» – с национальной точки зрения, то для мировой буржуазии (олигархии) любое государство в поле ее мировой (глобальной) активности находится извне, является внешним субъектом. И в этой «извне-данности» государство ничем не отличается от монархий, ограничивавших национальную буржуазию в отдельных странах прошлого, но уже без всякой национальной специфики. Поэтому мировая буржуазия стремится к тотальному уничтожению всех исторически сложившихся государств, невзирая на конкретную форму их правления. Она стремится уничтожить историческую сущность этих государств – их суверенитет. При этом ей совершенно безразлично, автократия перед ней или демократическая республика.