Дмитрий Куликов - Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию

Как и обещал Маркс, то, что однажды происходит как трагедия, второй раз возвращается в виде фарса. Объявленное (и не опровергнутое потом никем) обещание Хрущева о построении коммунизма к 80-му году поставило крест на возможности и попытках рефлексии нашей национальной исторической деятельности. В качестве коммунизма мы заслуженно и закономерно получили перестройку и Горбачева. То есть свободу ничего не делать и надежду на рог изобилия «демократии», «рынка» и «общечеловеческих ценностей».

Что ж, коммунизм, как и его брат-близнец либеральный потребительский буржуазный демократизм, исходит из концепции неограниченности ресурсов, таящихся в социальном и техническом прогрессе. На деле неизбежный дефицит «неограниченности» покрывается грабежом и экологическим геноцидом «недочеловеков». Социализм как честное и открытое социальное знание исходит из явной ограниченности ресурсов.

Марксистский коммунизм, марксистская социальная философия лишены сущностного, онтологического ядра, знания об устройстве мира. Впрочем, этого ядра лишена почти вся западная философия – в этом суть кризиса западноевропейской цивилизации. Отсюда чисто марксистский, английский, натуралистический прием: заменить социальную философию философией «экономической», то есть формальным описанием активности «субъекта», которому позволено все – вплоть до его способности «обмануть» мир.

Принцип примата экономической действительности в философском мышлении, предельно ясно сформулированный марксизмом, – это способ скрыть кризис онтологии и не отвечать на основной вопрос философии, а значит, и исторической практики: что есть мир и кто мы такие? Экономизм, внедренный в западноевропейское мышление марксизмом, есть способ маскировки онтологических проблем со всеми последствиями такой интеллектуальной тактики.

Мы не смогли сохранить и развить свой социализм, поскольку не в состоянии были понять и проанализировать сделанное, ясно сформулировать цели и проблемы. Продолжение социалистического проекта (а другой исторической альтернативы нет) потребует от нас осознанного построения онтологии освоения планеты, проектирования хозяйственно-экономических механизмов солидарности как неограниченного роста населения и накопления ресурсов жизни и деятельности на ограниченной территории. Роста и накопления, не требующего ограбления мира и экспансии, за пределами любых натуралистических мальтузианских представлений, по сей день живущих в любой чисто экономической, то есть формальной и натуралистической системе взглядов на человеческую деятельность.

Наш шанс в том, что мы прошли по этому проблемному историческому пути гораздо дальше других.

Как бы ни различались «экономические модели» социализма в различных странах Латинской Америки, Западной Европы или мира англосаксонской культуры, все они – всего лишь конкурентная и дополнительная имитация социализма, основанная на обществе потребления и пропаганде социальной справедливости. Все они исповедуют марксистско-либеральный тип левой идеологии, практикуют либеральную всеобщую представительную демократию, то есть являются буржуазными обществами, основанными на стремлении к богатству и бегстве от труда. Опыта реального солидарного государства, то есть подлинного исторического социализма в отличие от нас у них нет.

Никакого социализма не построил и Китай, перешедший от чисто коммунистической практики к ее зеркальной кальке – капитализму. То же можно сказать о Вьетнаме. Куба и Северная Корея остаются коммунистическими странами, то есть чистым логическим отрицанием капитализма.

Социализм в отличие от коммунизма не противоположность капитализма, а следующая стадия развития цивилизации, как бы мы ее ни оценивали в категориях «хорошо-плохо», «нравится-не нравится», «хочу-не хочу». Альтернатива социализму одна: грабить самим или быть ограбленными.

Нам сегодня нужен социализм, ориентированный на инвестиции в сферу воспроизводства человека. Этот инвестиционный цикл должен изначально проектироваться как сверхдлинный, заведомо недоступный частному планированию, альтернативный инвестициям в товарное производство и даже инфраструктуру, которые при капиталистическом способе организации общества и экономики не способны поглощать избыточный капитал и не обеспечены ростом рынков сбыта в постколониальной глобальной экономике. Государство должно обеспечить развитие этой сферы. В этом его главная функция в преодолении цивилизационного кризиса общества, модернизированного капиталом.

Воспроизводство (в т. ч. и расширенное воспроизводство) человека, конечно же, не является естественным природным процессом. Человек рождается, формируется, воспитывается и обучается, вводится в культурно-исторические и духовные измерения системным комплексом общественных институтов и практик. Поэтому можно говорить об особой полисфере воспроизводства человека, включающей в себя сферы образования, здравоохранения, культуры, религии, семьи. От качества этой сферы зависит и качество человека, которого она производит. Само состояние сферы воспроизводства человека определяется, в свою очередь, историческим типом общественного устройства.

Демографическая проблематика вторична по отношению к состоянию данной сферы. Если плохи дела во всей сфере воспроизводства человека, то не будет и частного процесса – рождения детей. Рождаемость – системный критерий состояния сферы воспроизводства человека.

Такой системный и комплексный взгляд позволяет, например, ответить на вопрос, почему падает рождаемость в обществе потребления. Общество потребления разрушает институт семьи. В экономической парадигме потребления и обществе конкуренции дети не нужны: рождение ребенка снижает уровень потребления. Лучше делать карьеру, больше зарабатывать, ездить на все более дорогих машинах и т. п. Поэтому общество потребления не самовоспроизводится: дети никому там не нужны. Если дети становятся не более чем участниками конфликта интересов поколений, то их и не будет.

Кроме того, эксплуатация человека через потребление оказалась наиболее сильной формой эксплуатации. Именно потребительское общество изъяло женщину из семьи, переориентировало ее на участие в социально-производственных отношениях. Женщина сегодня «самореализуется» через карьеру, а не в семье. Дети перестали быть для нее приоритетом.

Вообще следует радикально отказаться от прагматического взгляда на воспроизводство человека. Сегодня этот процесс сам подчинен экономике и обслуживает ее. Как следствие, процессы воспроизводства человека конфликтуют с процессами воспроизводства деятельности, приводя, с одной стороны, к появлению «лишних» людей, не включенных в деятельность, а с другой – к кризису рождаемости, когда в одних регионах она избыточна, и дети не получают не только образования, но даже имен и пищи, а в других дефицитна и ведет к старению популяции. Существование, воспроизводство и развитие сферы расширенного воспроизводства человека должны стать не средством решения других проблем, а исторической целью существования страны. Целью, которая сама будет превращать все остальные проекты в средства и, соответственно, «оправдывать» их существование. Поскольку именно эта сфера отвечает за воспроизводство жизни, то есть не только экономического, но и до-, вне– и надэкономического факторов существования народа (нации).