Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве

Не теряя времени, Хейнс сразу же решил подвергнуть Доулена испытанию. В первый день предварительного слушания он обратился с ходатайством позволить ему "в приватном порядке" допросить нескольких свидетелей в помещении суда. Доулен не разрешил допрашивать Присциллу, но удовлетворил просьбу защиты побеседовать с глазу на глаз с Маккрори, хотя прокурор и выступил с резким протестом, заявив, что Маккрори — свидетель, которому "верить нельзя". Сначала Хейнс показал Маккрори аффидевит, который был подписан тем в кабинете окружного прокурора, и спросил, не хочет ли он воспользоваться предоставившейся возможностью и внести туда кое-какие изменения. Маккрори сделал несколько незначительных поправок. Затем Хейнс извлек свой собственный аффидевит Маккрори (точнее, лжеаффидевит) и заставил того подробно обсудить его с ним пункт за пунктом. После каждого инкриминирующего утверждения, записанного в документе, Хейнс спрашивал: "Говорили вы мне это или нет?" Маккрори всякий раз ссылался на 5-ю поправку [12] Согласно 5-й поправке к конституции США, лица, вызванные в суд в качестве свидетелей, имеют право отказываться от дачи показаний, которые могут быть использованы против них. — Прим. перев. и воздерживался от ответа. Этого было маловато, но Хейнс теперь был уверен, что ему все нее удалось, так сказать, "просунуть ногу в дверь". Он пока не спрашивал Доулена, будет ли Маккрори вызван в суд для дачи показаний перед присяжными, но разведку все же произвел. Хейнс еще и сам не знал, захочет ли он вызвать того в качестве свидетеля, но на всякий случай подготовил для этого почву.

Вслед за Хейнсом в Амарилло прибыла целая армия репортеров, фотокорреспондентов и художников [13] Почти во всех американских судах пользоваться фотоаппаратами и кинокамерами воспрещается, поэтому в зал суда допускаются только художники, которые на месте делают наброски. — Прим. перев. . Именно этого Доулен опасался больше всего, но теперь, когда все эти люди были уже здесь, он решил смириться и попробовать хоть как-то ими воспользоваться. "Хейнс — поразительная личность", — вынужден был признать Доулен. Репутация этого адвоката была ему известна. Но одно дело слышать о человеке, а другое — самому наблюдать, как он работает. Выступая стоя, как какой-нибудь заправский актер, читающий Шекспира, Хейнс выдвигал сложные и почти безупречные по форме аргументы и всегда был готов подкрепить их массой юридических справок. На второй день предварительного слушания защита внесла почти 200 всевозможных ходатайств, начиная с просьбы изолировать присяжных (что Доулен и без того намеревался сделать) и кончая требованием объявить законы штата, предусматривающие смертную казнь, противоречащими конституции.

В Амарилло Хейнс не пользовался широкой известностью, но это можно было легко поправить. В городе с населением 150 тысяч человек лучше всего это можно было сделать с помощью слухов, поэтому защита занялась подбором подходящих людей для их распространения.

Неожиданно полезным в этом отношении оказался Рей Хадсон, отец Карин Мастер. Он жил в Амарилло уже много лет и обзавелся прекрасными связями с местными бизнесменами и политическими деятелями. Защита решила вписать Рея Хадсона в свою платежную ведомость (он должен был получить в общей сложности 45 тысяч долларов) и нанять его в качестве местного консультанта, хотя Каллен относился к нему скорее как к "сиделке при Карин, которую надо было как-то поддерживать морально". Каллен предоставил своим адвокатам полное право распоряжаться деньгами по собственному усмотрению. По мнению Хейнса, защите следовало получать копию протокола каждого судебного заседания. Это было неслыханное расточительство, так как копия одной страницы протокола стоила 4,25 Доллара, а его объем мог доходить до 200–300 страниц ежедневно. Однако это должно было помочь защите при проведении перекрестного допроса, а также вынудить обвинение принять вызов и тоже увеличить свои Расходы. Хейнс рассудил правильно: как только налогоплательщики узнают, во что им обходится суд над Калленом Дэвисом, общественное мнение тут же будет восстановлено против обвинения.

27 июня судья Доулен пригласил в суд около 150 кандидатов в присяжные заседатели. Как и ожидалось, он разрешил опрашивать их персонально, ограничив продолжительность каждого собеседования. По решению судьи каждая сторона могла 15 раз воспользоваться правом на отвод кандидата, как на конкретном основании, так и без всяких оснований. Доулен не исключал возможности, что защита воспользуется своим правом все 15 раз и попросит увеличить количество предоставленных ей отводов. Такова была традиционная уловка адвокатов, иногда приносившая им пользу (особенно при обжаловании приговора), поэтому судья заранее для себя решил, что если любая из сторон попросит увеличить количество отводов, то он возражать не будет.

Первые несколько кандидатов были отклонены самим Доуленом, поскольку они признались в предвзятом отношении к данному делу либо заявили, что являются противниками смертной казни. Среди 150 кандидатов было лишь несколько черных, да и те были отклонены из-за своего отношения к смертной казни. Местные юристы знали из собственного опыта, что большинство черных выступало против смертной казни.

После двух дней опроса удалось отобрать первого присяжного. Им оказалась Мэрилин Кей Хейссли, бывшая послушница, продававшая теперь фотоаппаратуру в универсальном магазине. Мэрилин никогда раньше присяжным не была. Она сама никогда не была жертвой преступления и не была знакома ни с кем, кто пострадал бы от какого-либо преступника. Еще через три дня был отобран второй присяжный по имени Джеймс Уоткинс. Его тут же отправили в центральную гостиницу "Икзекьютив-инн", где все присяжные должны были жить в полной изоляции. Уоткинс работал старшим клерком в компании "Пэнхендл фрут". С женой он развелся и детей не имел. В ходе интервью он признался, что как-то пытался устроиться на работу в полицейское управление Амарилло. Обычно в таких случаях защита использовала свое право на один из отводов, чтобы не допустить в состав присяжных человека, желавшего стать полицейским. Однако это был особый случай. Третьим присяжным стал Карл Пра. Он родился в Мюнхене и проживал в Амарилло уже десять лет, работая агентом авиакомпании "Бранифф эрлайнс". Л. Б. Пендлтон, работавший в ремонтной мастерской местной телефонной компании, стал четвертым присяжным. Для отбора только этих четверых понадобилось почти две недели, поэтому Доулен принял решение ограничить продолжительность опроса кандидата каждой из сторон 45 минутами. Но это создало лишь дополнительные трудности. Теперь, объяснял впоследствии Доулен, каждая сторона стала использовать отведенное ей время полностью. Таким образом, чтобы пропустить только одного кандидата, требовалось целых полтора часа. За день в лучшем случае удавалось опросить пять-шесть кандидатов.