Валерий Чумаков - Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес

К тому времени как линию довели до Эрфурта [75], придумка Гальске с влажными вставками перестала действовать. Я понял, что хитрое поведение подземных проводов было связано с тем, что они заряжались статическим электричеством, как это было в испытаниях на заводе, при этом сама проволока представляла собой внутреннюю оболочку лейденской банки, а в роли внешней выступала окружавшая кабель сырая земля. Доказательством правоты этого предположения было то, что определенное с помощью подвешенной магнитной стрелки количество связанного электричества в идеально заизолированном проводе было строго пропорционально электрической силе включенной в цепь гальванической батареи и длине провода. Еще одним доказательством было то, что в каждой точке замкнутого провода, как и полагалось по закону Ома, сила электрического заряда строго соответствовала его напряженности. После того как я это выяснил, стало возможным с помощью специальных приспособлений если не полностью устранить, то сильно уменьшить этот мешавший дальней подземной связи эффект. Такими приспособлениями стали боковые ответвления в виде металлических сопротивлений без самоиндукции и автоматическая система ретрансляции, благодаря которой одну длинную линию можно было разбить на несколько коротких.

Моя теория электростатического заряда в замкнутых и открытых цепях шла вразрез с существовавшими тогда научными представлениями и поэтому в ученых кругах поначалу была встречена с недоверием. Сейчас, когда уже сложно себе представить, как культурный цивилизованный человек может жить без железных дорог и моментальной телеграфной связи, сложно представить как трудно было иногда раньше доказать миру то, что в настоящее время всем кажется ясным и понятным. Те знания, которые когда-то пробивались с превеликим трудом и усилием, сегодня печатаются в школьных учебниках и пособиях.

Я горд тем, что эта первая не только в Германии, но и во всей Европе линия дальней телеграфной связи была готова к работе уже зимой 1849 года. Именно с ее помощью об избрании во Франкфурте императора в тот же час стало известно в Берлине. Такой впечатляющий результат побудил прусское правительство тут же заняться проведением линии от Берлина до Кельна, далее – к прусской границе, к Вервье [76]и затем уже на Гамбург и на Бреслау. Для безопасности все эти линии были проложены под землей, как линия Берлин – Айзенах, хотя на ней и были уже найдены крупные недостатки. Главный состоял в том, что проложенные на малой – полтора-два фута – глубине вдоль железной дороги кабели легко повреждались железнодорожными рабочими, а также страдали от крыс, мышей и кротов. Поэтому было принято решение далее заглублять провода не менее чем на два с половиной – три фута, но даже тут мое предложение о внешней защите кабеля было отвергнуто в связи с тем, что это влекло за собой серьезные дополнительные расходы.

Я согласился принять на себя руководство прокладкой линий на Кельн и Вервье, но для этого требовалось получить разрешение от моего военного начальства. Кроме того, я попросил откомандировать мне в помощь моего друга Вильгельма Мейера, всегда поддерживавшего меня в работе, если у него было свободное время, и поэтому бывшего компетентным в телеграфном деле. Он обладал замечательным организаторским талантом, а в управлении работами, при которых необходимо было организовать точное взаимодействие значительных масс рабочих сил, ему сложно было найти равного.

Трудности возникли при прокладке кабелей по дну Рейна и Эльбы. Из-за оживленного судоходства мы опасались, что они могут быть повреждены якорями тяжелых грузовых судов. Особенно это было справедливо в отношении Рейна, поскольку здесь якоря судов и рыболовецкие снасти угрожали кабелю почти по всей ширине реки. Просто обвить его железной проволокой, как это делалось на Эльбе и на малых реках, тут нам казалось недостаточным, поскольку, хотя она и защищала провода от повреждения острыми якорями малых шхун и рыбацкими снастями, для якорей больших судов ее было явно недостаточно. Поэтому специально для Рейна я приготовил особую систему, состоявшую из железных труб, по которым проходил кабель. Трубы были скреплены надежной металлической цепью и удерживались на месте с помощью достаточно тяжелых и больших якорей, в задачу которых входило победить судовые якоря и не дать им увлечь за собой и разорвать трубы с кабелем. Этот первый защищенный подводный кабель прослужил очень долго. Когда через много лет в этом месте строили железнодорожный мост, его извлекли из воды и нашли на нем множество зацепившихся якорей: шкиперы отрубали их для того, чтобы судно могло идти дальше. Система успешно справилась с возлагавшейся на нее задачей.

Много трудностей доставила нам прокладка линии от Кельна через Ахен [77]в бельгийский Вервье, где она должна была сомкнуться с уже начавшей строиться наземной линией Вервье – Брюссель. Ее приходилось проводить через многочисленные тоннели, в которых кабели укладывались в защитные трубы на стенах. Иногда приходилось взрывать в тоннелях участки железнодорожного полотна, дабы пропустить под ними кабель.

Во время постройки я познакомился с господином Рейтером, содержавшим голубиную почту между Кельном и Берлином. Его полезное и некогда выгодное предприятие все больше страдало от внедрения в жизнь электрического телеграфа. Об этом мне рассказала госпожа Рейтер, сопровождавшая мужа в его поездках. Я же посоветовал ей отправиться с супругом в Лондон и организовать там телеграфное бюро по примеру только что открытого неким господином Вольфом при поддержке уже упоминавшегося выше моего кузена адвоката Георга Сименса телеграфного бюро в Берлине. Супруги воспользовались моим советом и не прогадали. Телеграфное бюро «Рейтер» в Лондоне, как и его основателя, разбогатевшего и получившего баронский титул господина Рейтера, теперь знает весь мир.

Когда прокладка была завершена и прусская линия в Вервье была подключена к бельгийской, меня пригласили в Брюссель прочитать во дворце королю Леопольду лекцию об электрическом телеграфе. На моей довольно пространной и сопровождаемой многочисленными опытами лекции помимо самого монарха присутствовали все члены королевской семьи. Высокопоставленные особы выслушали ее с вниманием и хорошо усвоили, что стало ясно из последовавших за ней вопросов и даже споров.

Между тем для меня настало время окончательно определяться со своей будущей карьерой. Военное начальство с большой неохотой продлевало мою приписку к Министерству торговли и ясно давало понять, что всему есть предел и далее никаких продлений не будет. У меня было три возможности: продолжить военную службу, либо, оставив ее, пойти в гражданское телеграфное ведомство, где мне обещали дать место главного техника, либо, оставив всякую службу, полностью посвятить себя научно-производственной деятельности.