Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую
- Название:Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-06772-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую краткое содержание
Всемирно известный историк, профессор Оксфордского университета Маргарет Макмиллан исследует причины развязывания Первой мировой войны, последовавшей после длительного периода мира в Европе, который, казалось, и впредь сулил ей процветание и прогресс. Автор рассматривает основные политические и технологические преобразования Европы за годы, предшествующие войне, то есть с конца XIX в. до августа 1914 г., когда был убит эрцгерцог Франц-Фердинанд. Анализируя идеи, чувства и решения, которые, выйдя из-под контроля, нарушили равновесие и привели Европу к катастрофе, Макмиллан дает яркое, образное описание участников событий и анализ мотивов их действий. Книга Маргарет Макмиллан – блистательное исследование и наиболее полный отчет о последних годах старой Европы.
Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ответ сербов, который Пашич передал Гислю незадолго до истечения крайнего срока, удовлетворил его желание. И хотя тон ответа был примирительным, правительство Сербии отказалось уступить в решающих пунктах ультиматума о вмешательстве Австро-Венгрии во внутренние дела Сербии. Сказав: «Мы возлагаем свои надежды на вашу верность и благородство австрийского генерала», Пашич пожал руку Гислю и вышел. Посол, который уже предполагал, что ответ будет неудовлетворительным, бегло взглянул на документ. Полученные им от Берхтольда инструкции были ясными: если Сербия не примет все условия, он должен разорвать с ней дипломатические отношения. На самом деле он уже подготовил об этом ноту. Пока посыльный доставлял ее Пашичу, Гисль сжег в саду сборник шифров посольства. Он, его жена и его челядь – каждый лишь с небольшой ручной кладью – на машине доехали до вокзала по забитым людьми улицам. Большая часть дипломатического корпуса пришла проводить их. Сербские войска охраняли поезд, и, когда он, выдувая клубы дыма, тронулся, кто-то крикнул уезжающему военному атташе: «Привет Будапешту». На первой же остановке в Австро-Венгрии Гисля вызвали на платформу для телефонного разговора с Тисой. «Все действительно должно быть так?» – спросил венгр. «Да», – ответил Гисль. В Ишле далеко на севере Франц-Иосиф и Берхтольд с нетерпением ожидали вестей. Сразу после 18:00 позвонили из военного министерства в Вене и сообщили, что отношения с Сербией разорваны. Первой реакцией императора было: «Вот как!» – но после некоторого молчания он задумчиво сказал, что разрыв отношений не обязательно ведет к войне. Берхтольд тоже ненадолго ухватился за эту соломинку, но теперь он уже запустил в действие такие силы, которые не мог остановить, не имея должной твердости характера [1657] Albertini, The Origins of the War , т. II, 373–5; Gieslingen, Zwei Jahrzehnte im Nahen Orient , 268–72.
.
Конрад, возглавлявший ястребов, внезапно потребовал отложить официальное объявление Австро-Венгрией войны Сербии до второй недели августа на том основании, что его армии будут готовы лишь этому сроку. Берхтольд, который боялся, что любая отсрочка даст время другим странам настоять на переговорах, и испытывал давление со стороны Германии, побуждавшей действовать быстро, отказался сделать это, и 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии, хотя серьезные боевые действия начались не раньше второй недели августа. Австро-Венгрия и Германия с помощью Сербии довели Европу до этой опасной черты. Многое теперь зависело от того, как поведут себя другие страны. На следующей неделе Европа висела между войной и миром.
Глава 19
Конец священного союза Европы: Австро-Венгрия объявляет войну Сербии
В середине июля эта неутомимая парочка – Беатрис и Сидни Уэбб находились в летнем фабианском лагере, где говорили о контроле над промышленностью и страховке и жаловались на группу буйных студентов из Оксфорда, которые распевали революционные песни и пили слишком много пива. Проблемы на континенте время от времени привлекали их внимание, но, как сказал Сидни, война между державами «была бы слишком большим безумством» [1658] MacKenzie and MacKenzie, The Diary of Beatrice Webb , т. III, 203–5.
. Действительно главным вопросом, который большую часть месяца волновал министерства иностранных дел и прессу по всей Европе, была не Сербия, а ухудшающаяся ситуация в Албании, в которой ее новый правитель – злополучный немецкий князь по имени Вильгельм Вид находился в обстановке широко распространившегося восстания и гражданской войны. Австрийский ультиматум Сербии 23 июля был первым сигналом для большинства европейцев к тому, что на Балканах складывается гораздо более серьезная конфронтация, и, когда 25 июля ответ Сербии был отвергнут Веной, озабоченность стала превращаться в тревогу. Гарри Кесслер, который приятно проводил несколько недель отпуска, навещая в Лондоне и Париже друзей, среди которых были Асквит, леди Рэндольф Черчилль, Дягилев и Роден, всерьез задумался о возвращении в Германию [1659] Kessler, Journey to the Abyss , 631–40.
.
И все же многие люди, приближенные к центрам власти, допускали, что войны еще можно избежать, как это случалось в других аналогичных кризисах. 27 июля Теодор Вульф, редактор Berliner Tageblatt – одной из ведущих немецких газет, отвез свою семью на ежегодный отдых на голландское побережье, а сам вернулся в Берлин. Министр иностранных дел Ягов сказал ему, что ситуация не критическая, что ни одна из крупных держав не хочет войны и что Вульф спокойно может оставить семью в Нидерландах. Даже те, чьей профессией было воевать, с трудом верили, что на этот раз кризис серьезный. Как написал один из служащих Генерального штаба Германии в своем дневнике после начала войны: «Если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что через месяц мир будет в огне войны, я бы лишь с жалостью посмотрел на него, так как после различных событий последних лет – марокканского кризиса, Альхесираса, аннексии Боснии и Герцеговины – мы медленно, но верно утрачивали веру в то, что война возможна» [1660] Mombauer, «A Reluctant Military Leader?», 422.
.
Даже в России, где проблемы на Балканах все же вызывали тревогу, реакция на весть об убийстве была сначала более близка к равнодушию, нежели к мрачному предчувствию. Дума уже разъехалась на лето, и, казалось, не было нужды ее созывать. Российский посол в Вене уверял правительство: «Уже есть причина предполагать, что по крайней мере в ближайшем будущем политика Австро-Венгрии будет более сдержанной и спокойной» [1661] Lieven, Nicholas II , 198.
. Тем не менее, как и ее союзница Франция и соперники – Германия и Австро-Венгрия, Россия в 1914 г. испытывала тревогу в отношении будущего. Британия не стремилась заключать военно-морской договор, а Персия оставалась источником напряжения. Россия также была вовлечена в борьбу с Австро-Венгрией за влияние на Болгарию, которое Россия, казалось, теряла, и перед ней встали вызовы в Османской империи как от ее собственной союзницы Франции, так и Германии. «Тевтонское кольцо, – предупреждала влиятельная санкт-петербургская газета в конце 1913 г., – угрожает России и всему славянскому миру гибельными последствиями…» [1662] Бестужев, «Russian Foreign Policy February – June 1914», 100–101.
В мае шеф российской полиции предупредил Генеральный штаб о донесениях его шпионов, что Германия готова найти предлог, чтобы нанести удар, пока у нее еще есть шанс на победу [1663] Lieven, Russia and the Origins , 49.
. Для правительства России внутренняя ситуация в стране была еще более тревожной, чем ситуация на международной арене. В мае и июне стоимость рубля стала падать, и возникло беспокойство в отношении надвигающегося экономического спада. Весь год по всей России проходили забастовки и демонстрации, а в июле их должно было стать еще больше, чем в любой предыдущий месяц [1664] Rogger, «Russia in 1914», 98–9.
.
Интервал:
Закладка: