Виктор Устинов - Украденная победа 14-го года. Где предали русскую армию?

По всей России, с востока на запад и севера на юг, подобно крупному пожару в тайге, с большой скоростью пронеслась волна смещения и изгнания чиновников старой власти с насиженных мест. Они были ненавидимы в обществе и презираемы людьми за их безразличие к нуждам и запросам простых людей. Горели дворцы и усадьбы, возведенные на украденные у народа средства, рушились судьбы взяточников и казнокрадов и им никто не сочувствовал. Новая власть быстро утверждала себя без войск и без полиции – так сильно и долго народ ожидал перемен, и он их дождался.

В этот тревожный час для страны мысли новой зарождающейся власти были обращены к армии. Петроградский гарнизон был на стороне временного правительства, но как поведет себя воюющая армия – никто не мог предсказать. Но сама армия, без поддержки правительства и народа, становится хрупким и податливым организмом, и в политических распрях она может стать большой опасностью для общества, и вдвойне опасной, если в ней появляются генералы с бонапартистским уклоном. Генерал Алексеев более двух лет возглавлял воюющую армию против армий Центральных держав и в широких кругах русской общественности он снискал себе славу военного труженика рядом с бездействующим Верховным главнокомандующим Николаем II, который был тяжелой обузой для войск и штабов. Находясь в отпуске по болезни, Алексеев имел несколько встреч с с князем Львовым, Родзянко, Гучковым и Милюковым и их представителями, с политическими взглядами которых он во многом был согласен. План заговора по отречению Николая II от власти генералом Алексеевым с видными представителями Прогрессивного блока был окончательно согласован, и, прервав отпуск, Алексеев прибыл в Ставку за три дня до прибытия туда царя. Военные заговорщики решили избрать местом низвержения императора от власти город Псков, где размещался штаб Северного фронта, и где командующий фронтом Рузский и его начальник штаба Данилов согласились быть исполнителями задуманного.

В Ставке до 28 февраля сохранялось относительное спокойствие. Министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс и дворцовый комендант Свиты Его Величества генерал Воейков были главными заговорщиками в Ставке и обо всех событиях, происходящих в Петрограде, они докладывали царю в благожелательном тоне и в том ключе, который ими был намечен и согласован по времени с заговорщиками в столице империи. Они знакомили Николая II с телеграммами Голицына, Родзянко и Беляева, давая им свою оценку, смягчая их, и, до поры до времени, скрывая угрозу переворота, в котором они же сами и участвовали.

Когда события в столице подошли к роковой черте – там не существовало уже правительства, а влияние императрицы и поддерживавших ее лиц на происходящие процессы парализованы, то, по настоянию генерала Алексеева, в Ставке, под председательством царя, состоялось экстренное совещание, на котором обсуждалась вся информация, полученная с Петрограда и план возможных действий. Алексеев высказался за принятие рекомендаций великого князя Михаила Александровича и Родзянко, Фредерикс загадочно отмалчивался, а царь, при поддержке генерала Воейкова, настаивал на принятии репрессивных мер против восставших.

Поздно вечером этого же дня царь склонил болтавшегося без серьезного дела в Ставке генерал-адъютанта Иванова Н. И. возглавить карательные силы, выделявшиеся Ставкой для подавления революции в столице империи, и одновременно назначил его командующим Петроградским военным округом, наделив его чрезвычайными полномочиями. В сопровождении Георгиевского батальона, составлявшего костяк охраны царя, он должен был немедленно выехать в Царское Село и туда же, распоряжением Ставки, направлялись с Северного и Западного фронтов по два пехотных и по два кавалерийских полка и по одной пулеметной команде. Их должны были усилить еще три полка с Юго-Западного фронта. Днем 28 февраля было решено, что государь 1 марта отправится в Царское село для переговоров с председателем Государственной Думы Родзянко относительно уступок, которые требовала Дума, хотя Алексеев советовал царю воздержаться от этой поездки и до выяснения полной обстановки в Петрограде оставаться в Ставке.

Когда настала ночь, император простился со всеми и ушел к себе отдыхать. Как всегда, вслед за царем ушел отдыхать и Алексеев. Ничего не предвещало грозы. Стартовый выстрел началу осуществления планов заговора сделал военный министр Беляев, от имени которого в Ставку, на исходе ночи, пришла тревожная телеграмма, которая должна была поднять царя с постели и заставить его срочно выехать в Петроград. Телеграмма была короткой: «В царском Селе неспокойно, опасность угрожает императрице» [487]. Это был сигнал министру императорского двора и военному коменданту приступить к выполнении целей заговора по отречению императора от престола. В спальню к императору прошли Фредерикс и Воейков и, выйдя от него, дворцовый комендант объявил генерал-квартирмейстеру Ставки Лукомскому, что отъезд в Царское Село его величества назначен безотлагательно, в ту же ночь.

Прямое, кратчайшее расстояние от Могилева до Царского Села по Московско-Виндаво-Рыбинской дороге – 759 верст. Царские поезда всегда следовали по этому, самому короткому маршруту, но на этот раз дворцовый комендант Воейков его изменил, удлинив его на 200 км, приблизив маршрут по направлению к Пскову.

Когда поезд императора подошел к станции Малая Вишера, царю сообщили, что следующая большая станция Любань занята революционными войсками и дальнейшее продвижение поезда небезопасно. Это была ложь. Маршрут следования императора охранял на всем его пути императорский железнодорожный полк, которым командовал генерал Цабель, посвященный в цели заговора. Императорская свита подталкивала царя направиться в сторону Пскова, где у них был сговор с главнокомандующим Северным фронтом Рузским. Два поезда направились на запад [488], а через несколько часов, по направлению в Царское Село, проследовал эшелон генерала Иванова, а вслед за ним и эшелоны с войсками для подавления восстания в Петрограде.

Вечером 1 марта в 7 часов 5 минут поезд императора подошел к станции Псков, куда, за час до этого, прибыл другой литерный эшелон, где находились офицеры свиты и охрана императора численностью до батальона. Обычно это делалось для того, чтобы до подхода императорского поезда сделать все приготовления для встречи императора и усилить его охрану, если в этом была необходимость. На этот раз все происходило не так. Было совсем темно. На платформе, при подходе императорского поезда, не было заметно признаков жизни, и она вся была огорожена высоким проволочным забором. Никакой встречи не было, и вся многочисленная свита царя молчаливо ждала развязки, не исполняя своих прямых обязанностей. Через несколько минут появился главнокомандующий Северным фронтом генерал-адъютант Рузский, с суровым и молчаливым лицом, за ним следовали генералы Данилов и Савич. Генерал передал Воейкову телеграмму от Родзянко, в которой тот сообщал, что, по изменившимся обстоятельствам, он на встречу с Николаем приехать не может. Новость была плохая, так как она отрезала возможные пути соглашения царя с образовавшейся властью в столице империи и отдавала судьбу царя в руки генералов.