Армен Гаспарян - Война после Победы. Бандера и Власов: приговор без срока давности

Город оглашения выбран показательно. Все лидеры Организации украинских националистов — выходцы с Западной Украины, и Львов для них — место сакральное. Гораздо в большей степени, чем Киев, — здесь не должно быть никаких иллюзий. Многие лидеры ОУН вообще искренне считали, что на другой стороне Днепра Украины нет и что она вся здесь: Галиция, Волынь, Винницкая область, Ровенщина. Где же провозглашать, как не во Львове?

А население должно быть к этому готово, и желательно, чтобы оно уже знало основные пункты акта соборной державы. Параллельно Степан Бандера пишет просьбы немцам. Замечательное письмо, в котором, я цитирую, он указывает: «позвольте мне руководить», я лучше, чем Мельник. С немецкой точки зрения — безусловно. Потому что не кто иной, как Бандера, по сути дела, выведет ОУН на принципиально другой уровень.

Кто сегодня вспоминает про ОУН(м)? Никто. Мало кому вообще известно о существовании второй фракции. Да, люди, интересовавшиеся когда-то историей Второй мировой войны, Великой Отечественной войны, знают, что Бабий Яр и Хатынь — это как раз дело рук мельниковцев. Но в дальнейшем Бандера сумеет сделать так, что абсолютно все преступления украинских националистов будут записаны на его имя. Поэтому он действительно был для немцев гораздо более пассионарен, чем Мельник. И неслучайно именно его люди занялись тем самым актом.

Ну, и коль мы уж затронули ОУН(м). Различий между мельниковцами и бандеровцами было не так много. Если не считать, конечно, ключевого вопроса: кто должен быть фюрером? Ведь Мельник тоже направил лидерам Третьего рейха меморандум о том, что надо создать Украину с определенными границами и она будет верным союзником Германии. А у Бандеры не было пожеланий по поводу границ, у него были историко-политические и этнические рассуждения об украинской проблеме. Но он делает выводы, которые гораздо больше интересны Третьему рейху, чем предложение Мельника по поводу границ.

Украинская эмиграция не размышляла о границах Украины, потому что она вообще была очень неоднородна — так же, кстати, как и русская, и любая другая эмиграция. Внутри нее кипели теоретические споры: что считать за точку отсчета? Может быть, откатиться назад к УНР и ЗУНР? И не принимать во внимание «акт злуки», поскольку Петлюра его, по сути дела, дезавуировал? Ведь он в 1920 году отдал Речи Посполитой, то есть Польше, Волынь и Галицию. И таким образом превратил «акт злуки» в фикцию. Именно поэтому украинские эмигранты 1930-х годов спорили: может быть, его лучше вообще не признавать? Пусть будут сначала УНР и ЗУНР, а потом при благоприятных условиях они могут объединиться — вот тогда-то и зайдет речь о границах.

Понимаете, в чем принципиальная разница между мельниковцами и бандеровцами? Мельниковцы не учитывали веяния времени. Бандеровцы были более прагматичными с этой точки зрения. И по этой причине их предложения гораздо больше импонировали Третьему рейху. Поэтому им помогали охотнее, чем мельниковцам. И надо сказать, что бандеровцы, в общем, отработали каждую рейхсмарку, вложенную в них, потому что операция с оглашением акта 30 июня 1941 года действительно была проведена.

Предвижу вопрос, который может возникнуть у любого осведомленного читателя: но позвольте, если немцы сами готовили этот акт, если все происходило с их ведома и акт засылался на территорию Советского Союза за две недели до начала войны — зачем надо было арестовывать Степана Бандеру и отправлять его в концентрационный лагерь? Зачем надо было разгонять всех тех украинских националистов, которые и провозгласили этот акт?

Давайте сначала восстановим хронологию событий. Итак, в ночь на 30 июня 1941 года Советская армия оставляет Львов. Ранним утром в город входят части батальона «Нахтигаль» на транспортных средствах полка специального назначения абвера «Бранденбург 800». Во Львов приезжает и походная группа ОУН Ярослава Стецько. Согнали несколько сотен представителей украинской интеллигенции, которые должны были стать участниками этого волнительного действа. Среди собравшихся — в большом количестве греко-католические священники, общественные деятели. И все они должны были утвердить состав и объявить о создании украинского правительства, которое сформировано — внимание! — по указанию Степана Бандеры.

То есть из этой конструкции неожиданно выпадают люди, которые ее придумывали и реализовывали. Я имею в виду чиновников Третьего рейха. При чем здесь Ярослав Стецько, который, по сути, является просто глашатаем на площади, зачитывающим этот манускрипт? При чем здесь указания Степана Бандеры, если за всем этим стоит абвер? Где, наконец, представители германского командования? Где представители партийных органов Третьего рейха? Никого нет.

А дальше начинается самое интересное. Если почитать современных украинских авторов и вообще весь пласт воспоминаний, написанных за эти годы, то перед нами предстает следующая картина: на трибуну строевым шагом, как на параде, выходит исполин Ярослав Стецько и хорошо поставленным голосом зачитывает акт, утирая выступившие слезы счастья. Зал встает. Звучат продолжительные аплодисменты, переходящие в овации, сопровождающиеся криками «Браво!». Все встают, плачут и поют гимн. Так вот, в реальности ничего этого не было.

Стецько — человек, которому была поручена простейшая операция: собрать людей и зачитать акт. Но даже с этим оуновцы умудрились не справиться. Да, людей они согнали — куда же без них? Представителей духовенства грешно было не набрать в таком количестве, потому что греко-католическая украинская церковь всегда поддерживала ОУН и духовно ее окормляла. С этим проблем не возникло. Возникла проблема с самим оглашением акта об украинской державе. Стецько был человеком не самого высокого роста и не самого большого интеллекта. Он не умел держать себя на людях и никогда толком не выступал. И вот представьте: выходит этот фигляр от политики, дрожащим голосом зачитывает акт провозглашения государственной соборной самостийной Украины и объявляет о создании правительства.

Вообще в истории Украины в XX столетии было много политических проходимцев. Казалось бы, очень сложно переплюнуть историю с гетманом Скоропадским, которого, как уже говорилось, назначили на этот пост немцы, и сделали они это в цирке. Не было на тот момент другого места, где можно было бы поставить на руководство Украинской республикой своего ставленника. Но Стецько умудрился, выступая хотя и не на манеже, с большим отрывом превзойти печальное достижение Скоропадского на ниве политического позерства. И вот этот человек произносит, что мы, мол, будем осуществлять политику без сантиментов, уничтожим всех, кто будет стоять на нашем пути, руководить во всех сферах будут только украинцы, враги — москали, поляки, евреи — будут уничтожены, и наша власть — она будет страшной для врагов…