Андрей Гусаров - Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи

Тогда учёные установили, что: «.. не всё в гипнозе связано с действием внушения, что он, напротив, сам по себе – качественное иное, особое, состояние, хотя и создающее для внушения исключительно благоприятный психофизиологический фон. <���…> Таким образом, здесь гипнотическое состояние выступает как некий водораздел, как бы черта горизонта, отделяющая сознание и бессознательное. Тем самым гипноз, приобретая одновременно черты того и другого состояния, того и другого качества, являет собой нечто новое, не сопоставимое ни с тем, ни с другим, особый вид мозговой деятельности, исключительное психофизиологическое состояние, характерно преобладанием бессознательного над сознанием» [88].

Александра Фёдоровна у постели Алексея

Конкретно о Распутине профессор Рожнов писал следующее: «…способность Распутина быстро, как говорится, с первого взгляда проникать в мир внутренних, наиболее интимных переживаний людей истеро-невротического склада, как правило, хорошо податливых к мгновенному гипнозу, находит реальное объяснение в этих особенностях гипнотического состояния. В таком состоянии ведь и выступают на первый план бессознательные, вне гипноза не проявляющиеся в памяти переживания, а также скрываемые эмоции. Если к этому прибавить, что сам Распутин, очевидно, обладал ещё и умением самопогружаться в трансподобное сомнабулическое состояние, во время которого чрезвычайно обострялась его врождённая интуиция, то всё сказанное в значительной мере объясняет нам ту атмосферу преклонения и мистики, которая его окружала… Эта-то способность «видеть», «угадывать», «прозревать правду» и таким образом влиять на людей и создавала ловкому проходимцу славу, была одной из важных основ его успеха» [89].

По свидетельству директора петербургского Департамента полиции С.П. Белецкого, проверить которые мы, конечно, не можем, в 1914 году Распутин несколько раз ездил на Васильевский остров к известному в городе гипнотизёру Герасиму Папандато. Если ездил, то, очевидно, брал уроки гипноза. Так к способностям прибавились и знания.

С другой стороны, академик В.М. Бехтерев отмечал: «Всё, что известно о Распутине в этом отношении говорит за то, что его сила заключалась вовсе не в гипнотизме, а во властном характере его натуры и умении поставить себя сразу до фамильярности близко…» [90].

Будем иметь в виду мнения известных русских психиатров В.М. Бехтерева и В.П. Рожнова и обратимся к истории болезни цесаревича Алексея, сына императора Николая II.

Сын царя унаследовал по материнской линии гемофилию, заболевание, при котором нарушается свертываемость крови. Небольшой ушиб вызывает у больного обильное внутреннее кровотечение, а кровотечения из носа или рта вообще может привести к смерти. Кстати, цесаревич Алексей однажды чуть не погиб именно таким образом: кровь из носа долго не могли остановить.

Впервые гемофилия проявилась у ребёнка уже в возрасте двух месяцев, когда открылось кровотечение из пупка. В дальнейшем особую боль мальчику причиняли кровоизлияния в суставах.

За здоровьем наследника следило множество людей, в частности, им постоянно занимались хирург С.П. Фёдоров, ставший в 1909 году придворным медиком [91], педиатры С.А. Острогорский и К.А. Раухфус, доктор Е.С. Боткин.

Очень тяжёлое положение сложилось осенью 1912 года в охотничьем угодье Спала в Польше, после ушиба внутренней стороны бедра. Состояние здоровья Алексея в те дни было критическим.

Распутин отправил императрице телеграмму: «Надеюсь здоровье улучшится. Благодать Божия выше болезни. Будь богобоязненна во всём». [92]В Польше это послание получили уже тогда, когда острая стадия миновала, так что объяснять выздоровление Алексея в те дни влиянием «старца» мы не можем. Никакого отношения к действиям докторов и лечению наследника эта телеграмма не имела, а спасли мальчика только естественный ход течения болезни и профессионализм врачей, облегчавших его страдания. А впечатлительные родители, Николай и Алике, вновь увидели во всём этом чудо.

Что касается помощи «старца» больному гемофилией наследнику, то сошлёмся на авторитет психиатра профессора А.П. Кацюбинского, отметившего: «…Больному гемофилией можно до известной степени внушить улучшение состояния и тем самым помочь преодолеть кризис» [93].

Но нужно помнить, что, как правило, Распутин приезжал в Царское Село уже к концу приступа, когда улучшение состояния цесаревича наступало от сильной потери крови и, как итог, общего истощения организма, когда артериальное давление снижалось, а кровотечение замедлялось и останавливалось [94]. Не забудем, что остановкой крови всё это время занимались придворные врачи.

Очень точно подметил петербургский историк профессор Игорь Викторович Зимин в своей книге о лейб-медиках Русского двора: «Несмотря на то, что в общественном сознании закрепился миф о спасении наследника только благодаря влиянию Распутина, о нём [о наследнике. – Прим. А. Г.] ежедневно и ежечасно заботились квалифицированные врачи» [95].

В Санкт-Петербурге Распутин обосновался в квартире Лохтиных на Литейном проспекте, 37, куда он переехал от архиепископа Феофана, и на новом месте «старец» прожил до начала 1910 года.

С Ольгой Владимировной Лохтиной «старец» познакомился одной из первых, 3 ноября 1905 года, а их встречу организовал архимандрит Феофан, её духовник. Отмечу, что Лохтина в разные годы меняла свои свидетельства о том, кто свёл её со старцем. Кроме Феофана, то же самое, по её словам, проделал и отец Роман (Медведь).

В 1905 году она с мужем, действительным статским советником инженером Владимиром Михайловичем Лохтиным, жила на Греческом проспекте, в доме № 13, кв. 4, номер телефона 22–02. В квартире также проживала их дочь Людмила. Инженер Лохтин заведовал автодорогами в Царском Селе, был чиновником высокого ранга и имел доступ в императорскую резиденцию. Среди его знакомых значился, например, полковник Д.Н. Ломан, доверенное лицо императрицы Александры Фёдоровны.

В то время Ольгу Владимировну преследовала полоса неудач: у женщины начались проблемы с психикой, которые она называла красивым словом «духовный переворот». Плюс ко всему Лохтина страдала «неврастенией кишок», что приводило к постоянным запорам, болям, вздутию живота и повышенному газообразованию. По словам самой Ольги Владимировны, её исцелил Распутин, что может быть правдой: «старец» умел утешать страждущих.

Но Лохтина сделалась не простой почитательницей распутинских талантов. Она вошла в число ближайшего окружения Распутина, которое тогда и началось формироваться. Григорий Ефимович пригласил её в гости в Покровское, куда они вместе отправились 15 декабря 1905 года. Жизнь в Покровском пришлась по вкусу генеральше Лохтиной. Вместе спали, где придётся, обычно в одной комнате, вместе истово молились. «Молитва с ним отрывала от земли», – рассказывала позднее Лохтина. Кроме того, пели церковные псалмы и всем скопом мылись в бане – последнее особенно понравилось Лохтиной: нет ничего лучше, чем попариться со святым.