Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

Но Син Сан Ока это не смутило.

Шанс записать Ким Чен Ира все никак не представлялся.

Вечеринки схлынули, и теперь Син с Чхве виделись с любимым руководителем реже. За три месяца он всплывал лишь изредка: звонил спросить, что они думают о готовящемся спектакле, или присылал «бенц», который отвозил их на какое-нибудь киношное мероприятие. Временами прибывали подарки: косметика «Эсте Лаудер» для Чхве, «ролекс» для Сина. Пленники не знали, что Ким Чен Ир, в припадке паранойи из-за американских спутников-шпионов, в Пхеньяне теперь проводил дней шестьдесят пять или семьдесят в году, а в остальном жил по загородным виллам.

Пока же он не успокоился и не вернулся в столицу, Син и Чхве знакомились с уникальным местным кинематографом и, по подсчетам Сина, посмотрели около ста двадцати фильмов за три месяца. «Моя родина» Сину очень нравилась, однако после нее качество неуклонно падало – за исключением, может быть, «Моря крови» и «Цветочницы». Северокорейское кино, позже писал Син, «создавалось не для развлечения и не ради искусства – оно было политическим инструментом. Власть и кинематограф были друг от друга неотделимы». У Советского Союза подходы были во многом такие же, однако, в отличие от Северной Кореи, он создавал бессмертные шедевры и искал новые пути. Очевидно, решить эту проблему и «наняли» Сина, и он настроился ее решать – отчасти потому, что любил трудные задачи, но в основном потому, что ублажить Ким Чен Ира – единственная надежда на побег. Сину и Чхве нужно было ослабить поводок, получить большую свободу передвижений, а Чхве объяснила ему, что тут можно только подыгрывать, поражать воображение поимщика и прикидываться, будто разделяешь его устремления.

Жизнь текла одинаково день за днем – они сидели в доме и смотрели фильма по четыре в день. Фильмы им выбирали директивно – в том числе советские, восточноевропейские и два американских: «Доктор Живаго» и, как ни странно, «Мотылек» [25], про француза, которого по ложному обвинению отправляют в колонию строгого режима во Французской Гвиане и там обрекают на одиночное заключение; в конце концов француз оттуда бежит, хоть и не с первого раза. Син так и не понял, зачем им показали именно эти две ленты. Может, потому, что обе были экранизациями книг – популярный жанр в обеих Кореях того времени и особенно на Севере, где оригинальные сценарии встречались редко. Но по сути оба фильма – неистовые гимны индивидуализму. В северокорейском кино не признавалась ни любовь вопреки всем препонам как в «Докторе Живаго», ни одиночка против системы из «Мотылька». Не за образцы же их выдают?

Дни шли и шли. Син несколько раз тщетно просил о встрече с Ким Чен Иром и уже заподозрил, что над ним издеваются, про него решили забыть. На самом деле Ким с отцом разъезжал по Китаю. Будущий руководитель партии впервые сопровождал нынешнего вождя в ходе визита на высшем уровне. После его возвращения в мае 1983 года Сину и Чхве привезли документальный фильм об этой поездке – не на рецензию, а чтобы, насколько понял Син, показать, что «руководитель» – не пустой титул: Ким Чен Ир открыто участвует в политике. Еще два месяца просьбы Сина о встрече оставались без ответа. Но 19 августа наконец зазвонил телефон. Как всегда, Ким Чен Ир для начала осведомился о здоровье Сина и Чхве, а затем сказал Сину, что кабинеты для обоих готовы и пора приступать к работе. Машина за ними сейчас приедет.

Машина отвезла их в центр Пхеньяна, к зданию из двух корпусов. Ким Чен Ир обосновался здесь в 1976 году, когда закончил строительство роскошного дворца Кымсусан и Ким Ир Сен переехал туда. Сам Ким-младший работал в трехэтажном корпусе, расчетливо загороженном от посторонних глаз пятиэтажным. Оба корпуса были богато отделаны – высокие потолки, вроде бы мраморные полы, прихотливые гранитные рельефы, – однако выстроены сплошь из железобетона. Внешние стены толщиной почти в метр выдержат бомбовый удар. Автоматическими воротами на семи проходных охранники дистанционно управляли изнутри. Говорят, под зданиями прорыли и широченные подземные тоннели к виллам – на случай, если Ким Чен Иру придется срочно бежать.

Син и Чхве вышли из «бенца»; встречали их сотрудники. В пятиэтажном корпусе размещалось «Творческое объединение „Пэктусан”», предыдущая Кимова команда кинематографистов высокого полета, но их выселили, освободив место новым талантам. В вестибюле на первом этаже – фреска во всю стену, изображавшая этот самый Пэктусан. По соседству с вестибюлем – комфортабельный трехкомнатный кабинет для Сина и Чхве, с отдельной уборной. Весь второй этаж занимал конференц-зал, оборудованный по последнему слову техники и предназначенный исключительно для Ким Чен Ира и его помощников (Сину сказали, что пользоваться этим залом Ким Чен Иру пока не приходилось). На фреске в зале Ким Чен Ир руководил съемками «Моря крови», своей первой «бессмертной классики». Самую большую стену на третьем этаже расписали сценами из «Моря крови», «Цветочницы» и «Судьбы бойца подразделения самообороны». Весь третий этаж занимала огромная просмотровая.

Пару месяцев Син и Чхве устраивались на рабочем месте и ждали так пока и не запланированного свидания с любимым руководителем. 18 октября, в пятьдесят седьмой день рождения Сина, Ким Чен Ир (большой любитель праздновать дни рождения и годовщины) позвонил, поздравил и пригласил пару на ужин. Им предстояло первое формальное совещание.

Син не забыл прихватить диктофон.

Син готовился к разговорам о кино, но собирался наконец спросить напрямик, зачем его и Чхве похитили. Он хотел услышать резоны, но еще – на случай, если им удастся спастись, – хотел получить доказательства того, что они не перебежчики. Их с Чхве слов может оказаться недостаточно. Сину требовалось признание из уст похитителя.

Тайно записывать обоих Кимов считалось очень серьезным преступлением. Син уже отсидел, и если его схватят за руку теперь, после многих месяцев якобы сотрудничества и готовности работать, все надежды пойдут прахом. Его несомненно казнят.

Диктофон они планировали спрятать в сумке Чхве – Чхве и будет его включать и выключать. Перед встречей они поэкспериментировали и проверили, удастся ли включать запись незаметно, прикинули, как разместить диктофон, чтобы запись вышла чище, получится ли приоткрыть сумку, чтобы меньше было помех.

Около пяти вечера 19 октября личный лимузин Ким Чен Ира повез Сина и Чхве в здание Центрального комитета. На заднем сиденье Син про себя репетировал вопросы. «Бенц» подъехал к боковой проходной, миновал двое чугунных ворот с коваными серпами, молотами и кисточками для письма и остановился. Кабинеты Кима располагались в небольшом строении под бдительной охраной. На первом этаже за столом сидел охранник; он вскочил, отсалютовал звездным гостям и провел их внутрь, не обыскав. Их проводили к лифтам и отправили на третий этаж.