Коллектив авторов - Буденновск: семь дней ада

На городской площади в этот час идет бурный митинг — боевиков встретили как героев. В Чечню мы должны были ехать через Моздок — Грозный — Ведено. Но на границе с Осетией местные жители встали стеной, и маршрут пришлось менять. Несколько часов колонна кружила по Ставрополью, пока наконец мы не прибыли в Дагестан.

После сумятицы с переменой маршрута среди боевиков возникло напряжение, они обвинили Правительство в невыполнении условий соглашения. В пути корреспондент радио «Свободы» сумел по космической связи связаться с помощником Черномырдина, и депутат Госдумы Рыбаков смог с ним побеседовать. После этого обстановка успокоилась, и мы продолжили движение к Чечне.

По словам Басаева, конечный маршрут боевиков — чеченское село Ведено. Когда туда приедем, сказать сейчас затруднительно. Из Ведено связаться с редакцией, видимо, не сумею, село разрушено, и связи оттуда нет.

— Саша, привет тебе и всем коллегам от коллектива «Российских вестей!»

— Спасибо! Убегаю, меня уводят.

— Саша, еще вопрос: когда боевики отпустят остальных заложников? Ты спрашивал об этом Басаева?

— Да, он говорит, что сразу, как приедем на место. Ну, до свидания!

Когда верстался номер.

В 15 часов московского времени снова вышел на связь Александр Рябушев. Колонна все еще не двинулась из Хасавюрта. Ш. Басаев через нашего корреспондента передал требование письменно гарантировать безопасность боевиков при проезде по территории Чечни. В этом случае в 12 километрах от границы, в селе Зандак Басаев выпустит всех заложников. Мы передали это сообщение помощникам главы Правительства.

Станислав Сергеевич Говорухин — известный кинорежиссер и политик, депутат Государственной Думы, лидер Демократической партии России, председатель комиссии по расследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике. Его художественная лента «Место встречи изменить нельзя» до сих пор популярна, любима народом, а документальные фильмы «Так жить нельзя», «Россия, которую мы потеряли» и «Великая криминальная революция» наделали много шума в обществе. Сегодня Станислав Сергеевич анализирует первопричины произошедшей трагедии в Буденновске.

Слово Станиславу Говорухину.

— Буденновску предшествовала большая история. Вообще, надо было ожидать, что одними угрозами они не ограничатся. Выжитые из Чечни боевики, конечно, будут переносить действия на территорию России. Причем, скорее всего, не на Москву, потому что здесь богатая, хорошо сидящая, получающая очень много денег чеченская диаспора не позволит для себя подобный «дискомфорт», да и дудаевцы своих подставлять не будут. Ясно, что нечто подобное должно было случиться, но меня другое поразило: приехав в Буденновск, эта команда остановилась сначала у отделения милиции, большинство сотрудников были на покосе, тех же, кто оставался, перестреляли (7 человек). Затем двинулись на площадь к зданию администрации и начали косить из автоматов женщин, детей, всех, кто попал в поле зрения. Стоящий там же Дворец пионеров, просто так, ради того, чтобы он загорелся, расстреляли из гранатометов. Вытащив людей из администрации и сняв с них обувь, погнали к больнице. По дороге хватали всех, кто попадется, стреляли по проезжающим машинам, убивали водителей… Все это очень походило на месть за Самашки. Если так, то в какой-то степени даже можно понять этих жутких бандитов, ибо они прочли в некоторых газетах, что российские войска вошли в Самашки и повесили 30 детей на околице, а 11-летней девочке отрезали голову, мало того, бросали гранаты в подвалы, где прятались женщины и дети.

Что должен делать чеченец, прочтя такое?

Взять автомат и пойти убивать каждого русского. Они почти не скрывают этого: вы убиваете наших детей, людей; мы — ваших. Для них русские дети — не дети. Мне рассказывали, что когда мы договорились о том, чтобы Шамиль Басаев выпустил 30 ребятишек, то он подогнал рефрижератор, где лежали трупы, и начал туда грузить детей, и они, даже навидавшись всего в больнице, испугались, стали кричать от страха. Помимо того, что они так бесчеловечны, повторяю, ими руководила месть. И плясать надо от Самашек, а может, и еще раньше.

Самашки… Мы занимались событиями в них полтора месяца, и я могу уже восстановить картину произошедшего почти до секунд. Еще раньше я делал доклад на парламенте по Самашкам и сказал, что все написанное в прессе — ложь, жуткое преувеличение, хотя тогда я и говорил на основании фактов, но во многом опирался на свою интуицию. У меня не было твердых доказательств, кроме самого главного — моего сердца, которое мне говорило: такого быть не может! Сегодня я имею все доказательства, что не только подобного, красочно расписанного злодейства наших солдат в газетах не было, а совсем наоборот. Войска в количестве 250 человек вместе с ОМОНом, приданным каждой штурмовой группе по 6–7 бойцов (понесшим самые большие потери, ибо замыкали группы), после долгих переговоров со старейшинами, после отодвигания сроков штурма, чтобы дать возможность выйти мирным жителям, наконец вошли в Самашки в 16.00. Это большое село — в нем более 2000 домов.

К 18.00 вышли на исходный рубеж, откуда расходились все улицы села (задача же состояла в том, чтобы прочесать их все до конца). Наши думали, что это будет, как прогулка и по Шали, без сопротивления, ведь старейшины убедили их в отсутствии там боевиков. В 18.30, перед наступлением темноты, в центре села все 250 человек попали в страшную засаду. Это был бой почище Сталинграда: группы были разбиты — остались единицы, которые и держали всю ночь круговую оборону. Вот что такое Самашки на самом деле, вот что такое карательная операция! Потери — гигантские: убитых и раненых — около 70 человек из 250, остальные почти все контуженные. Вооружение боевиков было таким же, как у российских войск: те же гранатометы «Муха», те же ДШК (крупнокалиберные пулеметы), огнеметы и автоматы. Даже одеты они были так же.

Мы провели парламентские слушания на тему Самашек, куда пригласили Ковалева, жителей села, солдат, участвовавших в этом бою, множество экспертов, которые объяснили нашим «миротворцам» элементарные вещи, типа «это не мина, какими рушили дома, а хвостовое оперение осветительного снаряда», что обгоревшие косточки, которые жители Самашек выдают за останки своих родственников, скорее всего, кости наших солдат — «до такого состояния человек может обгореть только в танке или бронетранспортере, где взрывается боекомплект…». И так далее… Об ампулах промедола и говорить нечего, без них солдат не может в атаке, потому что каждому раненому их вкалывают, ибо это единственное антишоковое средство. Про мародерство сегодня уже и чеченцы не говорят — это все выдуманная чушь, ведь даже если бы наши солдаты брали что-то, где бы они все награбленное хранили? Поджигать дома бензином — у них и бензина нет, потому что БТР работает на солярке. Единственное, правда, «мародерство» — брали иногда одеяло или покрывало, чтобы положить раненого. То есть ни одного доказательства того, что наплели газеты и наши «миротворцы», мы не нашли. Доказательство обратного — да, в частности, — засада, и, наконец, нам представили через Сергея Ковалева список якобы убитых мирных жителей, составленный сельчанами. Цифра потерь (поначалу было — 500, затем — 300, потом — 200) вылилась в итоге в некруглое число — 92 человека.