Коллектив авторов - Бессонный патруль

— У вас есть замечания, дополнения к изложенному? — обратился Михаил Михайлович к понятым.

— Нет, у меня нет…, - ответила женщина, и, взглянув на Алима, виновато опустила глаза.

— А у меня есть. — Дородный, седеющий мужчина достал из портфеля очки, неторопливо протер их и попросил у Матасова протокол. — Вот здесь… Вы пишете: «Мотоцикл обнаружен в надворном сарае под грудой рубленных веток.»

Все это так. Его, действительно, обнаружили там, но я вас прошу подчеркнуть, что хозяева не только не препятствовали поиску мотоцикла, но более того, по первому требованию указали, где он находится и открыли сарай.

— Хорошо. — Михаил Михаилович внес замечание в протокол.

Подписали.

Во двор между тем набралось народу — соседи, знакомые… Любопытно ведь, ни с того, ни с сего-милиция!

Как? Что? Почему? Каждый, кажется, вполголоса норовит высказать свои соображения и догадки, а шум — хоть святых выноси.

— Хотел поговорить с тобой, да, видно, тут не получится. Пойдем в машину, — сказал Бычков, и Алим молча направился за ним к «Волге».

Игорь Алексеевич поднял стекла — так тише.

— Что же ты права до сих пор не получил? Месяца три, как купил, так ведь?

— Да, купили в апреле. Одни раз сдавал — не получилось. Собираюсь снова…

— Водишь хорошо?

— Научился.

— Небось и по тракту гоняешь?

— Нет, там не езжу. В селе только… Когда учился, а потом поставил и все.

— Не ездишь, значит Не ездишь… — Бычков задумчиво посмотрел на юношу. — А что с носом у тебя? Где поцарапал?

Алим машинально притронулся к переносице, словно желая убедиться, что старая, уже затянувшаяся ссадина до сих пор не исчезла, с лица.

— Да, это так… Выпил в Алма-Ате на автовокзале, упал с лестницы. Пропахал носом… — Он попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.

— Напиши объяснение, как это было. Вот тебе бумага, ручка — пиши.

— А как писать? — тихо спросил Алим.

— Так и пиши… По существу заданного мне вопроса о происхождении ссадины на лице могу пояснить следующее…

И далее о том, что случилось на вокзале, и когда. Ничего мудренного.

В машину сел Матасов, сказал, что здесь все закончено- копия протокола выемки вручена хозяину дома, и изъятый мотоцикл передан на хранение участковому уполномоченному Бурлубаеву.

— А тут без тебя разговорились, — сказал Бычков. — Видишь, у Алима ссадина на переносице? Оказывается, на автовокзале упал на лестнице. Пишет объяснение.

— Повезло ему, — заметил Михаил Михайлович. — На этих ступенях шею сломать можно, а он царапиной отделался, словно на сучок напоролся.

Алим молча протянул объяснение Бычкову. Задумался, вспоминая что-то.

— Нет, товарищ лейтенант, не так было… Вспомнил я.

Это я курицу задавил на улице. Здесь, в селе… Не удержался, упал… Вот тогда-то и покарябал лицо.

— Запамятовал, стало быть. Бывает. Вот тебе еще лист бумаги, пиши второе объяснение. Про курицу…

Алим написал.

— Точно, помнишь, что курицу? Соседи видели?

— Видели, наверное, — неопределенно ответил Алнм. — Курица белая была.

— Пойду проверю. Народу много, может, кто и видел.

Через несколько минут Игорь Алексеевич вернулся.

— А знаешь, Михаил Михаилович. Алим-то верно сказал. Задавил он… Действительно задавил… Только не курицу… Петуха.

Ожившее на мгновенье лицо парня снова померкло.

— Так кого же ты все-таки задавил — курицу или петуха?

Наступило молчание.

— Петуха.

— Ну вот! Так ты у меня всю бумагу изведешь. — И третье письменное объяснение легло в планшетку старшего лейтенанта. Матасов сказал, что все — пока хватит, можно ехать и ему, Алиму, — тоже придется съездить вместе с ними в Талгар, в райотдел милиции. «Включай двигатель, я только сбегаю предупредить отца».

Задержание хотя и является исключительной мерой процессуального принуждения, но и Матасов и Бычков в данном случае считали, что имеется достаточно оснований предполагать виновность Алима в совершении преступления, за которое по уголовному закону может быть назначено лишение свободы. А раз так-статья 109 Уголовно-процессуального кодекса Казахской ССР дает право на краткосрочное задержание подозреваемого.

… Солнце стояло еще довольно высоко, по уже чувствовалось приближение вечера, и за машиной по нагретому за день асфальту неслась косая короткая тень. Игорь Алексеевич только сейчас вспомнил, что они с Матасовым сегодня так и не пообедали, но эта мимолетная мысль сразу же выпала из сознания и уступила место сложной комбинация фактов, кажущаяся взаимосвязь которых могла значить нечто большее, чем случайное стечение обстоятельств. Помятые, надломленные ветви кустарника и царапины на переднем крыле мотоцикла… Следы крови на листьях и ссадина на лице Алима. Его путанные объяснения. А отпечаток протекторов шин на месте происшествия? На этот вопрос ответят эксперты… Что еще? Мотоцикл был спрятан в сарае…

Спрятан? Так почему же его владелец сразу показал тайник? И какой смысл вообще прятать мотоцикл? Нет, он его не прятал! Скорее другое… Убрал подальше с глаз, чтобы не думать, не терзаться, напрочь позабыть все, что случилось. Если так, можно, пожалуй, понять и странное поведение Зины… Пока версия кажется надежной.

Михаил Михайлович молча сидел рядом с Бычковым, а на заднем сиденье, понурив голову, о чем-то своем думал Алим.

В Талгар приехали около семи, начальника уголовного розыска райотдела майора Кенжетаева на месте не оказалось, и Алим провел ночь в КПЗ. Утром его вызвали на допрос. В кабинете он увидел уже знакомого старшего лейтенанта. Вполоборота к нему, подперев подбородок, сидел майор и, казалось, внимательно слушал. На столе перед ним лежала пачка чистой бумаги, а рядом-веером-Алим уловил это сразу — письменные объяснения, которые дал он вчера в милицейской машине.

— Садись, — Бычков кивнул на свободный стул. — Спалось-то как? Неважно? Ясно, не санаторий…

В распахнутое настежь окно ветерок занес легкий запах бензина. Шторы лениво колыхнулись.

— Вы вызваны на допрос, — сказал майор Кечжетаев.

Прежде чем начать выяснения обстоятельств, послуживших основанием для вашего задержания, я хочу объявить вам, что вы подозреваетесь в совершении автодорожного происшествия, повлекшего за собой смерть человека.

Затем майор назвал дату, время и место происшествия и спросил, может ли Алим сообщить что-либо по существу преступления, в котором он подозревается.

— Я ничего не знаю, не был я там и ничего сказать не могу. Я уже говорил, что дальше села не ездил.

— Ты мне со вчерашнего дня твердишь, что дальше села не ездил. А ведь неправда это! Неправда! Забыл Бочаровых? Сколько раз ты к Зине приезжал на своем мотоцикле? Вспомни! — Игорь Алексеевич едва сдерживал раздражение. Тебе что, очная ставка с Ольгой Федоровной нужна?!