Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Только меньшевики-интернационалисты – Мартов и Блюм – настаивали на достижении компромисса. Оба признавали вину большевиков за восстание, но предупреждали, что «поражение большевиков станет поражением пролетариата». Что раскол «демократии» приведет к гражданской войне и т. д.

Споры не приводили к сближению позиций. Большевики требовали признать советский принцип организации власти и решения съезда Советов. Меньшевики и эсеры – немедленного отказа большевиков от власти, разоружения рабочих и публичного признания большевиками нового однородно социалистического министерства «без цензовиков и большевиков». «Интернационалисты» безуспешно пытались выработать компромисс. Был объявлен перерыв.

На следующее утро, 30 ноября все стало повторяться, как дурной сон. Дан зачитал длинный список требований к большевикам. Причем, если эти последние были сформулированы в категорическом ключе («передача войск в распоряжение городской думы», «разоружение рабочих», «освобождение арестованных», «гласная поддержка сформированного социалистическими партиями однородного правительства» и т. д.), то в ответ Комитет спасение брал на себя лишь обязательство «предложить Керенскому передать власть новому правительству» или «принять меры к проведению земельных реформ» и т. д. Было непонятно, что будет, если Керенский, например, откажется от «предложения» передать власть.

В отличие от меньшевиков и эсеров, Каменев пошел на уступки. Он заявил, что «в случае соглашения ЦИК и ЦК большевиков» должны издать воззвание о разоружении рабочих и революционных войск. Но – только после соглашения, когда исчезнет угроза со стороны Керенского и Комитета спасения Родины и Революции. Кроме того, Каменев намекнул на возможность компромисса в вопросе об ответственности власти: «Правительство должно быть создано заново и ответственно перед правомочным органом демократии. Таким органом большевики считают орган, избранный на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования». Про съезд Советов и избранный им ЦИК Каменев теперь не говорил, подразумевая возможность создания некоего нового органа.

Дальнейшая дискуссия сфокусировалась исключительно на проблеме вхождения или невхождения в новое правительство большевиков. Перед кем это правительство будет ответственно, и какую программу станет проводить осталось за скобками.

К 31 октября стало ясно: соотношение сил меняется в пользу большевиков. Выступление Комитета спасения Родины и Революции было подавлено. Силы Керенского под Пулковым были разбиты и деморализованы. В этих условиях, стал меняться и ход переговоров.

На четвертом заседании, вечером 30 октября, был сделан хоть какой-то шаг вперед. Причем, Каменев должен был сначала заявить, что «ЦИК согласен идти на большие уступки». Он предложил собранию определиться по двум принципиальным вопросам: о программе нового правительства и об органе, перед которым оно будет ответственно. Началось обсуждение всевозможных вариантов конструирования такого органа. Поступали предложения рассматривать в качестве такового Предпарламент (то ли в полном составе, то ли без цензовиков), сформировать некий новый «Демократический совет» из представителей ЦИК нового созыва, профсоюзов, городских дум Питера и Москвы и т. д.

31 октября свою позицию неожиданно пересмотрел ЦК меньшевистской партии, который «постановил принять участие в попытке организовать однородную власть, включающую в себя социалистические партии от народных социалистов до большевиков».

В условиях такого перелома, произошел и прорыв в организованных Викжелем переговорах. Утром 31 октября переговорщики, наконец, договорились о создании органа, который должен был сформировать правительство, и перед которым оно должно было бы отвечать. Была создана специальная комиссия для обсуждения формирования такого органа, которая в ночь на 1 ноября выработала, наконец, компромиссную формулу. Большевики согласились на то, что в этот орган, помимо членов ЦИК нового созыва, войдут представители профсоюзов и городских Дум Москвы и Петрограда, а также ЦИК Советов крестьянских депутатов. В ответ их партнеры по переговорам сделали единственную, но принципиальную уступку: согласились с вхождением в новое правительство самих большевиков. Правда, было решено допустить «право взаимного отвода партийных кандидатур», что, де факто, исключало участие в правительстве неприемлемых для умеренных Ленина и Троцкого.

Таким образом, к 1 ноября 1917 г. наметился компромисс между эсеро-меньшевистским блоком и большевистской делегацией. Этот компромисс сильно отличался от той программы, которая была сформулирована ЦК РСДРП(б) 29 октября. Он предполагал отказ не только от безусловного преобладания большевиков в новом правительстве, но и отход от советского принципа формирования и ответственности власти. В ходе переговоров, Каменев вновь поднял на знамена программу компромисса партий, перед которой бледнел принцип верховенства Советов.

Пока Каменев, Рязанов и Сокольников вели переговоры с меньшевиками, эсерами и представителями других организаций, внутри руководства самой большевистской партии настроения менялись вовсе не в сторону продолжения политики уступок по отношению к умеренным.

В биографической хронике В. И. Ленина со ссылкой на ряд источников (все – мемуарного свойства) упоминается о том, что Ленин уже 29 октября на заседании ВЦИК выступил с критикой позиции Каменева и его тактики на переговорах в Викжеле. Однако внимательное знакомство с этими источниками позволяет усомниться в датировке этого выступления Ленина. Во всяком случае, сами мемуаристы, пересказывая ленинские слова, не указывают точной даты. В протоколе заседания ВЦИК за 29 октября Ленин не упоминается ни среди выступавших, ни даже среди присутствовавших. В свою очередь, Каменев, председательствовавший на этом заседании, в ответ на предложение Викжеля о переговорах, сказал, что в вопросе «об организации однородного социалистического правительства… центр тяжести лежит не в составе правительства или в личных группировках, а в признании основоположений, принятых Съездом Советов».

По всей видимости, в биографической хронике Ленина была допущена шибка, и речь идет о хорошо известном выступлении вождя в ночь с 1 на 2 ноября. До 1 ноября Ленин не только был занят практическими вопросами организации вооруженной борьбы с восстанием Комитета спасения и, особенно, с войсками Краснова и Керенского, но и не имел достаточных сведений о ходе переговоров Каменева с умеренными социалистами. Такая информация появилась у него только на заседании ЦК (или незадолго до него), посвященного этому вопросу.