Валерия Башкирова - Новые русские аферы

Выводы комиссии, возглавляемой Бажановым, состояли в следующем. В 1991–1992 годах ряд лиц из ближайшего окружения Президента России, а также руководители некоторых министерств подписали большое число запросов различных государственных и негосударственных фирм о предоставлении квот на продажу «красной ртути» как стратегического продукта. Бажанов продемонстрировал папку с ксерокопиями этих документов, зачитал выдержки некоторых из них, а также показал документ с визой одной весьма важной персоны из российских государственных структур. Как правило, в запросах речь шла о продукте, описываемом как «ртутная соль сурьмяной кислоты, жидкая фракция». Все организации ссылались на наличие как поставщиков, так и покупателей этого продукта, причем иногда к запросам прилагались и копии контрактов.

Бажанов располагал результатами экспертиз и заключениями, подписанными первыми лицами (или их заместителями) Минатома и Минпрома России, Института общей и неорганической химии РАН, Российского научного центра «Курчатовский институт». В этих документах описания «красной ртути» объявлялись противоречащими основам химии, а возможность производства в России и СНГ ртутного продукта, области применения которого были бы подобны тем, которые приписываются «красной ртути», отрицались.

Эти данные, равно как и информация, полученная в ходе бесед со специалистами и экспертами из Академии наук, Министерства безопасности России, а также неспособность ни одного из просителей квот на «красную ртуть» назвать и показать производителя или держателя продукта, дали Бажанову, по его словам, достаточные основания объявить данный продукт несуществующим. О своей позиции Бажанов и министр безопасности России Виктор Баранников неоднократно информировали Егора Гайдара и членов правительства, но без видимых результатов.

На этом основании Бажанов делал вывод, что «речь идет о личных интересах коррумпированных групп, где все повязаны». Он предполагал мошенничество по следующей схеме. Заключался договор, который, естественно, не выполнялся, и на счет покупателя в СНГ поступала ранее оговоренная колоссальная неустойка в рублях (несколько сотен тысяч долларов за килограмм продукта, при заявке в 10 тонн (были и такие) – несколько сотен миллиардов рублей). На счет поставщика за границей одновременно переводилась соответствующая сумма в долларах, то есть происходила конвертация рублей, мечта всех российских финансистов того времени. Заключительную точку аферы Бажанов видел в использовании этих средств для захвата собственности в ходе кампании акционирования.

Михаил Бажанов неоднократно пытался пробиться со своей точкой зрения на проблему «красной ртути» к президенту. Вместе с Виктором Баранниковым он направил президенту свой доклад и проект президентского указа, сопроводив пакет документов просьбой о встрече, однако никакой реакции не последовало. Документы были возвращены авторам.

Наиболее удачливым из соискателей прав на торговлю злополучным химикатом оказался президент ранее абсолютно безвестного екатеринбургского концерна «Промэкология» Олег Садыков. Именно он сумел добиться подписания президентом России секретного правительственного распоряжения № 75 от 21 февраля 1992 года «О концерне „Промэкология“» и получения монопольных прав на экспорт «красной ртути». (Распоряжение считалось секретным, но через год с небольшим его текст напечатала газета «Правда».)

Концерн «Промэкология» был учрежден в сентябре 1991 года как добровольное объединение нескольких юридических лиц с уставным фондом 1,05 млн рублей. Количество сотрудников составляло около 600 человек. Основные направления деятельности включали развитие экологически чистой энергетики на базе альтернативных технологий и энергоисточников, комплексную экспертизу проектов и программ, а также фундаментальные исследования в области экологии.

По мнению Бажанова, постановление «О концерне „Промэкология“» был подписан при содействии так называемой «свердловской группировки» в окружении Бориса Ельцина (Геннадий Бурбулис и компания). По его словам, история этого документа такова, что «могла бы стоить президенту процесса об импичменте». Впрочем, Бажанов подчеркивал, что сам Ельцин «стоит выше всего этого».

По одной из версий, Ельцина и Садыкова познакомил Бурбулис. Согласно другим сведениям, Садыков был автором экологического раздела предвыборной программы Ельцина. Позже он сам написал президенту России письмо с просьбой выделить квоту на продажу «красной ртути» за границу, обещая потратить вырученные деньги на экологические программы. К письму прилагался проект указа о концерне «Промэкология» и проект письма председателю исполкома Свердловского областного совета народных депутатов Эдуарду Росселю о содействии.

По словам Садыкова, концерн «Промэкология» имел патент РФ № 2077159 «Способ производства жидкой фазы пироантимоната ртути методом нейтронноактивируемой полимеризации». Он уверял, что «красная ртуть» – это условное наименование для целой группы искусственных ртуть-производных нанометаллополимеров, нанокомпозитов и других наноматериалов.

Научные работы концерн якобы проводил самостоятельно, без привлечения бюджетных средств, соблюдая все требования по охране военной и государственной тайны. Концерн имел свои лаборатории, цеха, мини-ГОКи, плавильни, свое экспериментальное производство электрооборудования. Основные направления деятельности включали развитие экологически чистой энергетики на базе альтернативных технологий и энергоисточников, комплексная экспертиза проектов и программ, фундаментальные исследования в области экологии. В контрактах товар шел под названием «многофункциональный катализатор (МФК)». Кстати, по словам Садыкова, «красная ртуть» – вовсе не красная, а темно-вишневая. А в некоторых контрактах она описывалась еще интереснее – цвет Red Burgund консистенции меда.

Садыков рассказывал, что после подписания указа Ельцина концерн работал под личным контролем Ельцина. Куратором концерна от администрации президента сначала был личный помощник президента Геннадий Харин. И все было хорошо, пока он был жив. После него куратором на короткое время стал генерал Александр Руцкой.

«Я научился пробивать забор не головой, а кулаком и расширять образовавшееся пространство», – любил повторять Руцкой. Генерал попросил неделю для того, чтобы войти в курс дела. «А через неделю он вызвал меня, – рассказывал Садыков. – В кабинете он был не один. Там присутствовали десять или двенадцать человек. И Руцкой сразу, с порога, сказал, что желает возглавить концерн и стать президентом „Промэкологии“. Я сказал, что это невозможно».