Мария Бекетова - Из дневника

11 сентября. Шахматово

Завтра едем в Петербург. Помяну добром это лето, несмотря на многие тревоги, бессонные ночи и головные боли. Во-первых, оно еще сблизило меня с моими ненаглядными. Это произошло главным образом потому, что мы были одни, даже без Софы, и потом нас все более и более связывает Сашура. Этот мальчик кудрявый, нежный и поэтический, этот баловень и капризник, такой восхитительный в хорошие минуты и такой невыносимо тяжелый в дурные, – составляет наше общее мученье и радость. Он любит тетю и все более с ней сближается. Тетю зазывают к себе, читают ей свои стихи и уважают ее мнение. А она очень старается быть умной и образованной, кроме того, деликатной и чуткой, и бережет свое сокровище – Сашурину любовь и уважение.

Люблю их обоих до крайности, но сознаюсь не без горя, что они утомляют меня не только капризами своих настроений, но также и вечно приподнятым строем, не допускающим ничего, кроме «звуков сладких и молитв» [6] Из стихотворения А. С. Пушкина «Поэт и толпа». , все им мистицизм, да стихи подавай; особенно она, моя бедная крошка, с больным сердечком и нервами. Нельзя так вечно витать над землей в сферах умственной жизни. Это нездоровый, разреженный воздух, в котором трудно дышать.

Да, это так, но зато Сашура – неисчерпаемая тема для нас. Он много писал стихов; иные прелестны. Соловьевы серьезно советуют ему их печатать. Неужели он в самом деле поэт и в этом его судьба? Боже мой, если бы это было так! Какое счастье!

13 мая. Петербург

Завтра мы едем в Шахматово. Зима эта принесла мне немного, но мне кажется, что пережито ужасно много.

Работа, некоторые успехи, полное успокоение. Немножечко ушла вперед, мало, но твердо. Вторая сторона – Аля и Сашура: новое – это мистицизм, религия, вера, искание веры, пророческий дух. Пророчества эти мне непонятны, но я им не верю.

Но Сашура – поэт, уже признанный избранными [7] Имеется в виду кружок молодежи вокруг О. М. и М. С. Соловьевых (прежде всего С. М. Соловьев и А. Белый). , и познакомился с Мережковскими. Моя любовь к Але и Сашуре все зреет.

29 июня. Шахматово

Мальчики тешат нас своим смехом. Вчера еще был целый день их светлого детского хохота. А сегодня Аля нездорова и потому полна опасений, мрачных выводов о безвыходности и т. д. Сашура под ее влиянием тоже другой, но она думает, что он страдает от общества Софы и Фероля.

18 января. Петербург

Вчера получено письмо из Москвы от тети Сони. Миша и Оля Соловьевы умерли. Он умер в несколько дней от воспаления легкого, она застрелилась. Сегодня их хоронили. Что с Сережей, не знаем. Эти люди были нам троим до того дороги и нужны, что без них жизнь стала вдвое темнее.

Аля озлоблена от горя. Она и без того очень дурно себя чувствует это время, сердце болит, сильно задыхается, ночи не спит. Плохо и без того. Мысли ее крайни, выражение их истерично, хотя многое верно, но все же это крайне, иногда жестоко и неверно.

Что будет с Алей? Боюсь за нее. Говорит, что жить хочет, потому что Сашура сказал, что она ему очень нужна. А вдруг? Теперь-то и нельзя, когда захотелось?

Да, без мамы и диди легче, чем без Соловьевых. Они давно уж свое сказали.

5 марта. Петербург

А новая фаза та, что Аля дня три тому назад сказала Адаму [8] Адам Феликсович Кублицкий-Пиоттух (см. выше). у них на обеде на его грубость по поводу Соловьевых: «Я к вам больше никогда не приду и не желаю вас видеть», и вскоре после обеда уехала с Сашурой, предварительно сказав, что просит 6-го марта ее не поздравлять, потому что не будет праздновать своего рождения. Францу тут же сказала несколько жестоких фраз. Все были поражены и ничего по обыкновению не поняли. Адам говорил, что Аля псхически больная.

2 ноября. Петербург

Даже не знаю, с чего начать, так много произошло. Прежде всего, Сашура женился на Любе Менделеевой. Об их любви и не упомянуто мною прошлую зиму, не собралась. Да и теперь не хочется об этом писать. Скажу одно: были сомнения и страхи, потом удивительная свадьба, полная религиозной, мистической поэзии, приезд Сережи Соловьева, подъем духа, успокоение; здесь первые впечатления этому соответствовали, но потом – опять пошли сомнения и страхи. Она несомненно его любит, но ее «вечная женственность», по-видимому, чисто внешняя. Нет ни кротости, ни терпения, ни тишины, ни способности жертвовать. Лень, своенравие, упрямство, неласковость, – Аля прибавляет – скудость и заурядность; я боюсь даже ей сказать: уж не пошлость ли все эти «хочу», «вот еще» и сладкие пирожки. При всем том она очень умна, хоть совсем не развита, очень способна, хотя ничем не интересуется, очаровательна, хотя почти некрасива, правдива, прямодушна и сознает свои недостатки, его любит, и порою у нее бывают порывы раскаяния и нежности к Але. Он – уже утомленный и страстью, и ухаживаньем за ней, и ее причудами, и непривычными условиями жизни, и, наконец, темнотой. Она свежа, как нежнейший цветок, он бледен и худ. Опять стал писать стихи, одно время заброшенные, а науками не занимается. Трудно судить, насколько можно на нее влиять. Я еще на это надеюсь. Аля ведет себя удивительно. Любовь к Сашуре ее учит быть мудрой, доброй и правой. С Францем все хорошо [9] Имеются в виду отношения Ф. Ф. Кублицкого-Пиоттух к Блоку, улучшившиеся после свадьбы (см. об этом в книге «А. Блок и его мать»). . Я люблю Любу, как и Аля.

11 ноября. Петербург

У моих есть новости – сношения с Грифом (альманах моск<���овский> стихов), приехал издатель, ему были посланы стихи: очень понравились ему и Бальмонту. Вчера был великий день: суета, волнения, беготня, Люба блистала свежестью и была детски непосредственна и мила, полна оживления, вообще дуся. Дитя было кудрявое и серьезное. Все вместе хорошо и интересно.

4 марта. Петербург

Дети Алины счастливы. Люба сильно изменилась к лучшему. С Сашурой одна нежность и любовь. И с Алей лучше гораздо.

13 августа. Шахматово

Но вот что новое и страшное – Сашура и Люба. Сашура – злой, грубый, непримиримый, тяжелый; его дурные черты вырастают, а хорошие глохнут. Он – удивительный поэт, но злоба, деспотизм, жестокость его ужасны. И при этом полное нежелание сдерживаться и стать лучше. Упорно говорит, что это не нужно и что гибель лучше всего. Это не есть дух противоречия относительно Софы, потому что было все еще до ее приезда. Но за год жизни с Любой произошла страшная перемена к худшему. Она не делает его ни счастливее, ни лучше. Наоборот. Что то? Она – недобрая, самолюбивая, она – необузданная. Алю она так и не полюбила и жестока с ней. Мне кажется часто, что это сгладится, что у нее ложный стыд мешает много, но я боюсь за будущее. Давно ли у него были добрые порывы? А теперь? Что же это будет?