Михаил Корабельников - Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс

О сошедшем с «голубого экрана» времени Л. И. Брежнева можно вспоминать как о безвозвратно ушедшем счастливом детстве, растворившемся в тумане истории. Дорогой Леонид Ильич не мучил своих подданных бреднями о построении коммунизма. Он реально стоял на ногах и ограничился только построением общества «развитого социализма», которое через двадцать лет все равно развалилось. При этом старался жить сам и жить давал другим, за что его особенно любили соратники и не пытались занять его место у руля. Л. И. Брежнев был очень скромен и имел только три увлечения: охота, коллекционирование автомобилей и орденов. Последние вешались ему на грудь и в праздники, и в будни. И, как только «иконостас» оказался заполненным, он и отошел в мир иной.

Несмотря на крайнюю занятость государственными делами, Леонид Ильич был знаменитым писателем. Написанные им книги о себе самом в зеркале отечественной истории вся страна читала с придыханием и трепетом; они подлежали обязательному изучению. Книги писались, разумеется, не лично Брежневым – для этого существуют клерки от литературы. Но какое это имеет значение? И правильно делал: после его безвременной кончины никто о нем не написал ни одной книги. Таков был Леонид Ильич, и мы всегда будем вспоминать о нем с сожалением: ни один государственный деятель не подарил нам такого количества анекдотов о себе.

У Юрия Владимировича Андропова были все предпосылки стать не менее, а, возможно, еще более выдающимся руководителем государства, чем его предшественник. Он был всесторонне одарен и даже сочинял стихи. Много лет он возглавлял известную «контору», о которой наш народ приучен говорить шепотом, с оглядкой по сторонам. Став во главе государства по партийной линии, он правил нами недолго, но круто, преследуя цели внедрения единомыслия в головах граждан и неприятия чуждой морали из-за «бугра», а также наводил порядок в государстве, подраспущенный его предшественником. Это запомнилось современникам «шмонами», которые устраивали в магазинах столицы, чтобы выловить зазевавшихся иногородних командировочных, использовавших свое служебное время не по прямому назначению. Но даже такими крутыми мерами не удавалось отбить колбасный запах у покидающих столицу электричек. Надорвавшись от непосильного труда, Ю. В. Андропов безвременно ушел от нас, так и не завершив своей миссии.

Юрий Владимирович отличался еще большей личной скромностью, чем его предшественник у руля государства, если такое вообще возможно. Он был даже аскетичен и, по воспоминаниям соратников, носил свитер с большими заплатами на протертых локтях, демонстрируя свою скромность и непритязательность. А даримые ему подарки сдавал в Гохран, показывая всем пример неподкупности и бескорыстия. И, надо полагать, соратники были ему за это особенно благодарны, в той же мере, как и пример андроповского бескорыстия усвоили все последующие поколения чекистов.

У каждого порядочного джентльмена должна быть своя тайна. Была она и у Юрия Владимировича. Злые языки говорят, – а, возможно, – клевещут! – что его родная мать была не вполне арийского происхождения; более того, она как бы еврейка. Существуют разные версии того, как Андропову удалось выпутаться из этой истории. Но, так или иначе, его карьера состоялась по высшему разряду. Всей своей деятельностью на высоких постах он доказал, что не имеет ничего общего с «этим народцем», и я его вполне реабилитирую.

…Вскоре наступили новые времена, и «железный Феликс» – символ могущества андроповской «конторы» – был свергнут с постамента на Лубянской площади разбушевавшимися народными массами.

Но затем, перешагнув через смуту в стране, через «лихие девяностые», наступило время стабильности и порядка в государстве, где каждый получает свое, а за все отвечает нефтяная труба. И пришел новый лидер нации. Он явился без сутолоки и борьбы, «с заднего кирильца», как сказал бы Райкин. Говорил тихо, но доходчиво, знал себе цену, а главное – цену внемлющему ему электорату. Пренебрегая нюансами языка, он выражал свои мысли кратко и лаконично. И мысли эти, типа: «мочить в сортире», «шакалить у посольств», «замучитесь пыль глотать» или «глотать сопли», «поливать поносом» народ тут же разобрал на цитаты. Подобная лексика не принята в иных «весях», она бы их шокировала. Но Запад нам не указ, а для России сойдет. Именно так и должен выражаться российский президент, чтобы быть понятым народом. Он также стал решительно отделять мух от котлет, и народ осознал, кому положены котлеты, а кому и мух достаточно.

Итак, «воссев на троне», лидер нации решил его не оставлять ни при какой погоде. Раньше на Руси правила наследственная монархия. Но цари бывают умные и глупые, сильные и слабые, здоровые и больные. Не все из них реально способны управлять государством. Он же здоров, умен и знает толк в борьбе на татами. Поэтому вполне способен. Он вечный борец с «олигархом», фамилия у которого начинается на букву Х, а «срок» никогда не кончается. Он дальновиден и патриотичен. Он всенародноизбран. Он один достоин и безальтернативен.

Первым некоронованным российским монархом был Сталин. Он правил долго и жестоко, пролил море крови. Его пример поучителен: наш народ склонен к мазохизму, и чем тяжелее рука «хозяина», тем он более обожаем. Это главный урок российской истории. Конечно, сегодня немыслимо дойти до таких безобразий. Страна уже не так сильна, чтобы без обиняков демонстрировать голый зад всему миру. С другой стороны, если этого вовсе не делать, сочтут за слабость. Друзей нет – одни недруги. Все нам завидуют. Все только и ждут, когда Россия развалится от собственного разложения, чтобы завладеть ее ресурсами. Не дождетесь, господа. На каждый недружественный шаг с вашей стороны последует наш симметричный ответ. И это счастье, что у страны такой президент.

Он может все: и опуститься в батискафе на дно Байкала и взмыть под облака на дельтаплане во главе журавлиной стаи, и управлять боевым самолетом, а то – и древнюю амфору со дна морского добыть, подобно Ихтиандру. Он запросто общается с опасными хищниками. Журналисты ходят за ним по пятам в ожидании очередного чуда, чтобы сделать его всеобщим достоянием.

Он также запросто отшивает зарубежных журналюг с их вечно провокационными вопросами. Заявит, например, какой-нибудь дошлый корреспондент: мол «в огороде бузина», а он тут же ответит, что «в Киеве дядька». Проявит кто-то озабоченность по поводу преследования в России оппозиции, нарушения прав человека и очередного «закручивания гаек», а он отпарирует, мол, в Соединенных Штатах до сих пор смертная казнь, а у нас на нее мораторий. Зато российские журналисты задают ему только такие вопросы, за которые им деньги платят.