Юрий Емельянов - США – угроза миру

Новые открытия заставляли пересматривать основы мировоззрения на основе рационализма. С одной стороны, рационализм доказывал абсурдность нелепых средневековых представлений о мироздании. С другой стороны, диалектическое восприятие реальности, характерное для ряда философов античности, оказалось отброшенным в угоду механистическим представлениям на природу и человеческое общество.

Пародоксальным образом крушение примитивных и диких представлений о мире, расширение и углубление человеческих знаний о Вселенной и ее устройстве сопровождалось насаждением новых жестких схем. Даже гениальному Ньютону, совершившему грандиозные открытия физического мира, Вселенная представлялась в виде громадного часового механизма, который был некогда пущен в ход. Впоследствии борец против средневековых бредней и популяризатор физики Ньютона выдающийся просветитель Вольтер исходил, что необходимость событий определяется лишь "прямыми линиями", а "небольшие боковые линии" не играют существенной роли.

Размышляя о том, насколько возросли возможности человека после географических открытий, мыслители вновь возвращались к представлениям древних греков о человеке как мере вещей. Однако это не было простым возвращением к идейным установкам морских цивилизаций. Гуманистические идеи эпохи Великих географических открытий исходили из принципиально более сложной природы человека. Скульптурные и живописные образы Микеланджело и Леонардо да Винчи, герои Шекспира и Сервантеса раскрывали гораздо глубже сложную и противоречивую человеческую натуру по сравнению с образами, созданными самыми лучшими творцами античности Фидием, Мироном и Праксителем, Эсхилом, Софоклом и Еврипидом. В отличие от мыслителей античности и европейского Средневековья европейские гуманисты эпохи географических открытий отразили освобождение человека от власти гнетущих сил слепого рока.

В то же время следование античной культурной традиции, в соответствии с которой в центре мира ставился человек, означало, что покоритель Мирового океана получал в свое распоряжение не морской бассейн, почти полностью замкнутый сушей, а всю планету. Была ли такая ответственность по силам людям? На смену трагедии рока приходила гамлетовская драма выбора и решения. Лучшие творцы западной культуры тех лет указывали на глубокое противоречие между перспективами, открывшимися перед человеком, и несовершенством его природы.

Понимание глубоких противоречий человеческой природы и одновременно осознание огромных возможностей, открывшихся перед людьми после великих открытий, заставляло пересматривать представления о человеческом обществе и его устройстве. Некоторые мыслители считали, что теперь человеческие отношения и общественный порядок должны быть решительно перестроены на принципах равенства и братства. Томас Мор пишет книгу "О наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия". Остров, описанный Мором, находился, по его словам, вблизи от Нового света. В это же время Томаззо Кампанелла создал свой труд "Город Солнца". Так возникли первые сочинения утопического социализма.

Однако порожденные захватывающей картиной Нового Света, открывшегося перед европейцами, утопические планы создания общества всеобщего равенства и братства вступали в конфликт с жестокой реальностью тех лет. В то же время было очевидно, что феодальный строй, сохранявший раздробленность стран Европы и анархию своевольных баронов, стал вопиющим анахронизмом, препятствующим движению европейцев к покорению новых миров. Централизованное государство, поощряющее развитие хозяйства, науки, техники, культуры, открывающее простор предпринимательской инициативе и движению товаров, становится идеалом в работах ряда европейских теоретиков XVI века.

Ускорение общественного развития стало несовместимым с идеалом Средневековья – богомольным человеком, смиренно выполнявшим заветы христианской веры и поучения священников. Идеологи новых учений о человеческом обществе ориентировались на мотивы и стимулы захватчиков чужих земель, богатств и народов. Необыкновенно возросшие возможности покорителей Земли не укладывались в сложившиеся представления о морали и праве.

Как и всегда в мировой истории движение вперед сопровождалось и утратами. Раскрепощение человеческого сознания от власти ошибочных представлений сопровождалось и крушением идейных принципов и моральных норм, направленных на сдерживание эгоизма отдельного человека и отдельного народа. Историк и политический деятель Италии Франческо Гвиччардини считал, что основными движущими силами истории являются эгоистические побуждения людей. Поставив во главу угла беспринципный практицизм, он считал, что для достижения поставленной цели следует приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам. Эгоистические мотивы и неразборчивость в средствах, по мнению Ф. Гвиччардини, следовало поставить на службу единого централизованного государства, управляемого аристократической элитой.

Как и Гвиччардини, Никколо Макиавелли исходил из того, что в основе общественного развития лежит столкновение корыстных интересов, проявляющихся в социальной, классовой борьбе. Выступая за централизованное управление обществом, он полагал, что республиканский строй в наибольшей степени отвечает задаче соединения динамичных сил в едином национальном государстве. Отвергая традиционные моральные установки, Макиавелли допускал использование любых средств для достижения государственных целей: насилие, убийство, обман, предательство, клятвопреступление. Эти идеи логично вытекали из прямолинейного рационализма нового времени.

Позже в XVII эти идеи получили воплощение в учении англичанина Томаса Гоббса, провозгласившего: "Человек человеку волк" и утверждавшего, что в обществе царит принцип "война всех против всех". Гоббс решительно отвергал идею равенства людей, считая, что она лишь порождает непрерывные конфликты.

Разрушение устоев традиционной морали, потрясенных географическими открытиями, вызвал кризис католической церкви. Мартин Лютер, Ульрих Цвингли, Жан Кальвин и другие вожди Реформации выступили за отказ от вековых догматов католицизма. Они утверждали, что для спасения своей души человек не нуждается в посредничестве церкви, что спасение достигается не добрыми делами, а внутренней верой каждого. С одной стороны, принцип "оправдания верой", сформулированный М. Лютером, был направлен против гнета католической иерархии, охранявшей неприкосновенность феодальных порядков.

С другой стороны, протестантизм фактически позволял каждому верующему самому решать вопросы относительно того, что является истинным, духовным, моральным, греховным, а что нет. Исповедь Богу в присутствии священника заменялась чтением Библии. Объявление вождями Реформации Библии единственным источником истины позволило многим протестантам обращаться к наиболее архаичным текстам "Ветхого завета", в которых обман, насилие, жестокость и поголовное уничтожение целых народов объявлялись богоугодными делами, и таким образом находить оправдание своим аморальным и преступным деяниям. В Европе возникали многочисленные христианские секты, каждая из которых претендовала на свое "единственно правильное" толкование учения Христа.