Валерий Рязанцев - В кильватерном строю за смертью. Почему погиб «Курск»

В этих условиях говорить о качестве боевой учебы не приходилось, все усилия корабельных офицеров были направлены на красивое оформление отчета по боевому упражнению и списание израсходованного боезапаса. На бумаге и при подведении итогов за год процент выполнения плана боевой подготовки на всех флотах был не ниже 98 %, на Северном флоте он всегда был 100 %. Из-за того, что при одновременном выходе кораблей в море на сбор-поход на кораблях не было необходимых штабных офицеров, оценивать подготовленность экипажей было некому. Этот факт во многом влиял на снижение морской выучки и профессиональной подготовки корабельных специалистов. В Главном штабе ВМФ этих недостатков не видели. Пытаясь в трудных экономических условиях хоть как-то поддерживать боевую учебу экипажей кораблей, флотские чиновники выдавали желаемые результаты боевой подготовки за действительные. При этом их никто не ограничивал и не проверял.

Наступил 1999 год. США и НАТО начали боевые действия против Югославии. Средиземноморский морской театр стал основным стратегическим направлением, где решалась главная задача в этом вооруженном конфликте. В воздушно-наступательной операции против Югославии принимали участие авиационная и морская группировки. В Средиземном море в составе объединенных Военно-морских сил НАТО было сосредоточено 3–4 авианосные многоцелевые группы, 3–4 атомные подводные лодки с крылатыми ракетами, 20–25 боевых надводных кораблей, половина из которых были вооружены крылатыми ракетами «Томагавк». По причине абсолютного боевого превосходства ВМС НАТО, Военно-морские силы Югославии выйти в море не могли. Политическое и военное руководство России, видно, считало нецелесообразным присутствие в районе Средиземного моря Военно-морских сил России, поэтому наших боевых кораблей там не было. Для наблюдения за действиями ОВМС НАТО в район боевых действий было направлено небольшое гидрографическое судно «Лиман» Черноморского флота.

Российская общественность требовала от своего правительства в качестве моральной поддержки гордого сербского народа послать в район Средиземного моря наши боевые корабли. Однако после экономических потрясений 1998 года материальных и денежных средств для подготовки нового похода кораблей в Адриатику у России не было. Командование ВМФ в связи с началом боевых действий в Югославии поставило задачу командованию Северного флота подготовить атомную подводную лодку во второй половине 1999 года к походу в Средиземное море. Выполнять такую задачу было поручено экипажу К-141 «Курск». До этого момента АПЛ дальше Баренцева моря не ходила, экипаж подводной лодки опыта дальних походов не имел. Но все когда-нибудь случается впервые.

По плану подготовки к походу в Средиземное море экипаж АПЛ К-141 «Курск» должен был с середины января 1999 года приступить к обучению в Учебном центре ВМФ города Обнинска. Атомная подводная лодка на период обучения первого экипажа передавалась в эксплуатацию резервному экипажу.

Из-за отсутствия на Северном флоте денежных средств первый экипаж К-141 «Курск» прибыл на учебу с большим опозданием. Командование флота приняло решение сократить учебную подготовку экипажа в учебном центре. Приказ главнокомандующего ВМФ запрещал сокращать сроки обучения подводников в учебных центрах, но, как уже не раз говорилось, руководство Северного флота давно перестало обращать внимание на какие-либо запреты и требования старших начальников ВМФ. Они самостоятельно принимали любые решения, и Главный штаб ВМФ не мог что-либо поделать с таким произволом на Северном флоте. Так было и в этот раз. Опрометчивое решение руководителей Северного флота сократить сроки обучения экипажа К-141 «Курск» в центре подготовки подводников никто из вышестоящих начальников Главного штаба ВМФ не поправил.

В заключительном акте проверки уровня профессиональной подготовленности экипажа командование Учебного центра ВМФ отметило тот факт, что из-за малых сроков экипаж К-141 не прошел в полном объеме обучения по вопросам боевого применения торпедного оружия, ядерной безопасности, ведения борьбы за живучесть подводной лодки и мерам безопасности при выполнении практических боевых упражнений в море. На эту запись никто не обратил внимания ни в штабе Северного флота, ни в штабе 1-й флотилии подводных лодок, ни в штабе 7-й дивизии. После возвращения экипажа с обучения сразу же была начата подготовка к походу. В августе 1999 года первый экипаж «нa бумаге» выполнил весь необходимый перечень мероприятий, которые предусматривались планом подготовки дальнего похода. Фактически два важных пункта этого плана оказались невыполненными. На АПЛ «Курск» в 1998 году проводился доковый ремонт. После такого ремонта положено испытывать корпус подводной лодки и все ее системы погружением на рабочую глубину. Плавание на рабочей глубине погружения должны проводить и те подводные лодки, которые готовятся к дальним походам. К-141 не выполняла глубоководного погружения на государственных испытаниях, после докового ремонта и в период подготовки к дальнему походу. В этих случаях требования служебных документов существенно ограничивают боевые возможности подводной лодки, потому что плавание АПЛ в море без испытаний корпуса на рабочих глубинах погружения создает угрозу безопасности экипажа. Эти требования знали руководители Северного флота, и по отчетным документам подводная лодка глубоководные испытания выполнила.

Второй пункт плана подготовки, который экипаж «Курска» не выполнил, касался боевых упражнений. Как уже ранее говорилось, перволинейные экипажи подводных лодок должны ежегодно выполнять стрельбы практическим торпедным оружием. Такие же требования были установлены и в отношении тех экипажей, которые готовились к дальним походам. Первый экипаж К-141 «Курск» не выполнял практических торпедных стрельб ни в 1998 году, ни в 1999 году, ни в процессе подготовки к походу в Средиземное море. Чтобы скрыть факт неготовности АПЛ К-141 «Курск» к походу, командование Северного флота и 1-й флотилии подводных лодок произвело ложный доклад в Главный штаб ВМФ о том, что экипаж и подводная лодка полностью готовы к походу, и получило разрешение из Москвы на его выполнение. Недостатков в подготовке экипажа и корабля к походу Главный штаб ВМФ не заметил.

К-141 «Курск» вышла в море и в течение почти 3 месяцев в Средиземном море и в Атлантическом океане выполняла задачи поиска и слежения за авианосными ударными группировками потенциального противника. О результатах похода мне известно из средств массовой информации. Командование Северного флота назвало этот поход «уникальным и героическим» и представило командира подводной лодки к званию Героя России, а членов экипажа – к награждению высокими государственными наградами. Какой героизм проявили подводники во время похода, в средствах массовой информации не сообщалось. Совсем недавно подобные походы в Средиземное море с такими же задачами, какие были поставлены экипажу «Курска», совершали сотни атомных и дизельных подводных лодок, и ничего героического в этом не было. Подводники выполняли свои повседневные обязанности и учебно-боевые задачи. Но командование Северного флота отличное выполнение поставленных задач в море экипажем К-141 посчитало подвигом. На Северном флоте руководители уже давно рассматривали любой выход кораблей и подводных лодок в море героическим поступком, но об этом рассказ будет чуть позже.