Алексей Рогачев - Шоссе Энтузиастов. Дорога великих свершений

Главной достопримечательностью площади является, конечно, церковь Всех Святых на Кулишках. Особыми архитектурными достоинствами она не блещет – достаточно заурядный для начала XVII века одноглавый, одноапсидный храм. Некоторую живописность ему придает галерея, с трех сторон окружающая основной объем. В его основании сохранились фрагменты фундаментов и кирпичной кладки храма-предшественника, выстроенного в начале XVI века. Видимо, оказался он не слишком удачным, если простоял всего сто лет.

Современный вид церковь приобрела в 1687–1689 годах, когда после пожара были переложены своды, поставлена новая глава, изменена форма оконных проемов. Примерно тогда же с южной стороны храма появилась трапезная, а у северо-западного угла – колокольня, по формам напоминающая аналогичную постройку в Высокопетровском монастыре, но намного более низкую и грубоватую в деталях.

Но ценность Всехсвятской церкви придают вовсе не ее скромные архитектурные достоинства, а связанные с храмом легенды. Получившее широкое распространение предание гласит, что первая стоявшая здесь церковь, одна из древнейших в нашем городе, была заложена великим князем Дмитрием Донским. В 1380 году, после победы на Куликовом поле, он приказал построить храм в память о павших на поле брани русских воинах.

Встречаются и более «сильные» варианты легенды, гласящие, что церковь построена не просто в память о погибших, а прямо над их могилами! Естественный вопрос – каким образом доставлялись с поля битвы в Москву по летней жаре сотни трупов – авторов «сильного» варианта, конечно, не занимает.

Варварская площадь. За несохранившейся башней Китайгородской стены виден доходный дом № 14 по улице Варварке. Фото 1910 г.

Да и основной вариант также сомнителен, поскольку имеются данные, что первый храм стоял на этом месте задолго до 1380 года. Его возникновение не связано ни с какими памятными датами, а просто явилось следствием заселения здешних мест в середине XIV столетия. Считается, что в древности это место было неудобным и малопригодным для заселения, о чем свидетельствует само его название – «кулишки» или «кулижки», до сих пор представляющее собой загадку для историков и москвичей. Одно из толкований слова «кулишки» определяет его как топкое, болотистое место или заболоченный участок земли. Есть предание, что когда-то здесь и впрямь было болото, где водились кулики – птицы, обитающие в болотистой местности. Они-де и оставили здесь свое имя.

Церковь Всех Святых на Кулишках. 1687–1689 гг. Фото 1880-х гг.

При всей занимательности истории Всехсвятской церкви следует признать, что в архитектурном плане доминирует на площади вовсе не она, а огромное, очень тяжелое на вид административное здание, вернее, целый комплекс (Славянская площадь, № 2). В свое время он именовался «Деловым двором». Его выстроили в 1911–1913 годах по проекту архитектора И. С. Кузнецова. Заказчиком выступал богатейший золотопромышленник Н. А. Второв.

Построенный на участке неправильной формы, пяти-шестиэтажный «Деловой двор» представлял собой типичное для дореволюционной Москвы сооружение для оптовых сделок. Первыми постройками такого назначения стали здания Шереметьевского подворья, выстроенные предпринимателем А. А. Пороховщиковым на Никольской улице. С его легкой руки устоялась структура подобных комплексов, включавших в себя конторские помещения и гостиницу для приезжих купцов. Иногда к этому набору добавлялись подвальные склады для товаров.

Варварская площадь в начале XX в. Через несколько лет на обширном пустыре (на снимке справа) будет выстроен комплекс «Делового двора»

По такой же схеме выстроен и «Деловой двор». Его главным элементом является огромный торговый корпус. На его этажах архитектор разместил огромные залы, которые арендаторы с равным успехом могли использовать для хранения товаров или разгородить на кабинеты для своих контор. В этом отношении И. С. Кузнецова можно считать одним из московских основоположников принципа свободной планировки. Второй корпус предназначался для гостиницы, весьма комфортабельной по тем временам.

Требования заказчика о возможно более плотной застройке ставили перед зодчим непростую задачу, так как отведенный под комплекс участок имел крайне неправильные очертания. Нельзя сказать, что Кузнецов с задачей не справился, но и поздравить его с успехом также нельзя. Оба корпуса имеют совершенно фантастические плановые очертания. Особенно это относится к конторскому корпусу, ориентироваться в бесчисленных изгибах его коридоров очень нелегко. Также нелеп и план гостиницы, получившей форму бумеранга, в широком конце которого прорублено треугольное отверстие – внутренний дворик.

Не преуспел зодчий и в деле внешнего вида своего детища. Фасады делового корпуса представляют собой равномерную сетку огромных окон, которые ясно говорят о назначении здания. Но Кузнецов как будто испугался собственного рационализма и в соответствии с архитектурной модой попытался украсить «Деловой двор» деталями в духе русского классицизма – портиками, полуциркульными окнами, куполом. То, что получилось, восторгов не вызывает. Самый большой портик, почему-то оказавшийся на уровне четвертого этажа, «украшает» собой угол, выходящий на площадь и Китайский проезд. Но украшение это весьма сомнительно, поскольку портик подвешен к стене на совершенно не классических тощих консолях и, кажется, вот-вот рухнет на голову отважившегося войти в ворота прохожего.

В описаниях «Делового двора» иногда встречаются утверждения, что портик и купол, поставленные архитектором напротив Варваринской башни (ныне не существующей) Китайгородской стены, составляли вертикаль, согласованную с башней по силуэту и пропорциям [24] См., например: Кириченко Е. И. Москва на рубеже столетий. М., 1977. .

Вряд ли подобную точку зрения можно признать обоснованной. Неуклюжий портик «Делового двора» выглядит отнюдь не вертикалью, а скорее горизонталью. Вдобавок кое-как прилепленный к стене на уровне четвертого этажа, он своей тяжестью придавливает лежащую под ним угловую часть здания со столь же широким и непропорциональным арочным проездом. А что касается приземистого купола, то он слишком слаб и некрасив, чтобы о каком-то его сопоставлении с башней можно было говорить всерьез.