Денис Воронин - Лавка старьевщика Джо. Найдите Зерно

– Мысли надо подтверждать делами.

Из вежливости его нужно спросить о прошедшем дне. Иначе он обижается и брюзжит по всякому поводу.

– Сегодня заглянул в Палеонтологический музей.

– Ну и как?

– Представился сторожем.

– Зачем?

– Пробрался в запасники.

– И что?

– Гипс!

Брат вынимает из кармана тусклый кусочек.

– И?

– Настоящих костей нет нигде. Это вот тебе для точного анализа. У вас есть много лабораторий, полных бездельников, так им ещё и платят за ничегонеделанье на хорошем оборудовании. Которого нет у меня, настоящего учёного. Дай официальное заключение. Сам убедишься, что я говорю правду, и только правду.

– И что это всё значит? – моя жена Оля хлопает ресницами. В её глазах мой брат имеет репутацию Штирлица, Бэтмена и Джордано Бруно одновременно.

– Кости ящеров искусно подделывают.

– Неужели?

– Учёные дурят всем головы, чтобы получить власть. Влияют на общественное сознание. Они… они шарлатаны, словно жрецы вуду. Я ещё расскажу о моих опытах с интерференцией. Лучи не складываются так, как написано в учебниках, и я объясню, как это связано со скоростью света…

К счастью, подоспевает запотевшая с холода водка, кроличье рагу, маринованные помидоры, и беседа увязает в государственных проблемах.

Через неделю всё повторяется.

Во вторник он является на очередное научное собрание РАН. У него мой «утерянный» год назад пропуск. Мы с ним очень похожи.

Пятница переходит в выходные.

Те же разговоры об обмане, научных мистификациях, о теории Дарвина и ошибках Эйнштейна.

Особенное восхищение у моей наивной жёнушки вызвал рассказ о пещерном волке.

– Так вот, значит, дарвинисты говорят, что киты эволюционировали из других форм жизни. И кто, ты думаешь, был их предком?

– ?

– Согласно выводам дарвинистов, прямым предком китов является… гм… пещерный волк.

Ольга всхлипывает от смеха и лукаво глядит на меня.

– Да, Оля. Представляешь, подходит пещерный волчина к воде, смотрит на волны и мечтает, как бы это ему заделаться китом. Вот заплывает подальше, ныряет глубже и ловит первую рыбёшку. Закусывает и толстеет. Потом поступает хитрей. Набирает воды в рот и начинает процеживать её сквозь зубы. Оставшихся в пасти рачков с хрустом лопает. Ха! Наверное, с пивком это не так плохо.

Брат глубоко вздыхает, чтобы прогнать смешинки, небрежно тянется к пузатому пивному бочонку с краником.

– В затылке возникает дыра. Через неё волчара выпускает фонтанчики чистой водички. В открытом океане он, ха-ха, встречает морскую волчицу, и вот вам, братцы… эволюция на ходу. И у краба, который все это видел, глаза с тех пор навыкате.

Братик переключается на то, что археоптериксы не могли летать, что в копях не найдено ни одного метеорита. Уголь – вовсе не перепревшие пласты хвощей. Нефть никакие не останки динозавров.

– Это ужасно – думать, что заправляешь в бак гекатомбы запрессованных животных. Средство расшатывания ноосферы, – поговаривает он, потягивая пиво, и Ольга сочувственно кивает.

– Что же такое, по-твоему, углеводороды?

Брат замолкает.

Потом вновь принимается говорить – о том, какими проходимцами были французские учёные, впервые «нашедшие» косточки динозавров. Перекидывается на то, каким образом в Африке обнаружились следы неандертальцев.

– Субчики раздавали монеты, ножи, бусы, ткани, чтобы негры тащили им всякую всячину. Зубы, челюсти. Почему Африка? Климат хороший. Можно жить, работать и отдыхать. Бунгало, железные дороги, саванна. Ещё не было восстаний против колониального гнёта. Все счастливы. Бананы, кокосы.… Как не поискать? Если ищешь – ведь обязательно находишь. Ежели много средств туда заложено, то обязательно найдёшь свою кошку в тёмной комнате.

– Даже если она туда и не заходила, – договаривает Ольга.

– По моим расчётам, нашей планете не более десяти тысяч лет, – солидно изрекает братец. – Так считали и классические авторитеты. Древние – не чета нынешним умникам. Они знали правду.

– И что есть правда? Ну, конечно, Земля стоит на трёх китах, а те – на черепахе, которая…

– Насчёт слонов и черепахи, – брат глядит на меня с подозрением, – нонсенс. Земля на слонах? Кто их кормит? Ты неправ, братишка. Такого быть не может.

Так я становлюсь посмешищем.

– Железо превращается в ржавь не более чем за тыщу лет, продолжает брат. – Медь, бронза, серебро держатся ненамного дольше. Золото – король металлов. Но, ежели оно не высшей пробы, тоже разъедается. Ничто не может достоверно свидетельствовать о том, что было на Земле семь, пять, или даже только тысячу лет назад.

– Но книги…

– Книги? Кто из вас сам держал в руках манускрипты Платона или Аристотеля? Всё – переписи с ранних источников. Выдумки. Все нынешние фолианты появились на свет не ранее, чем восемьсот лет назад. Знаменитые истории Древнего Рима были найдены в монастырях Европы в тысяча сто пятьдесят восьмом…

Ольга в очередной раз поражается начитанности брата и, повинуясь вальяжному взмаху его руки, приносит ещё одну рюмочку коньяка. Коньяк тут же вливается в чашку крепкого кофе.

– Уже Птолемей знал, что Земля круглая. Нашу планету окружают хрустальные сферы, на которых укреплены Солнце и другие планеты. Сферы крутятся, приводя тем самым в движение небесные тела. Схема гениального учёного античности правильно объяснила движение планет. А ещё раньше учёные считали, что звёзды – это… золотые гвоздики, забитые в небосвод.

– Ты должен оставить свои изыскания, – заявляю я. – Нужно жрать меньше кофе и поменьше курить. А лучше вообще бросить, если только хватит силы воли. Сигареты и кофе в больших количествах – главная предпосылка шизофрении. Больше ешь рыбку, она полезна мозгу…

Дальше я говорю о том, что брат определённо стал приживалой. Нужно остепеняться. Завести собственную семью.

Я даже требую возвращения долгов, накопленных за десять лет, – и это не считая систематических сытных обедов и ужинов.

Брат угрюмо молчит.

Потом начинает медленно говорить, глядя в потолок. Эти его слова мне запомнятся дословно.

– Значит, Лаплас утверждал, что небесные сферы не концентричны? Неровно вертятся вокруг планеты? То ближе, то дальше… А иногда, наверное, совсем близко? Но всё-таки саму нашу Землю не задевают?

Он долго кряхтит в прихожей, надевая растоптанные башмаки…

Две недели от него не поступало никаких вестей. Мы с женой начали уже беспокоиться.

Я заглянул в его домишко на захолустной окраине столицы. Двери квартиры были, как всегда, не заперты. Я зашёл и остановился среди груд одежды и обуви, резко пахнущих кислым дымком и тиной. Сквозь засаленные стёкла двери увидел четырёх человек, сидящих вокруг закруглённого стола, приволоченного со свалки. Даже узнал одного из них – высокого, с аккуратной шкиперской бородкой. Это был председатель местного общества по изучению аномальных явлений, Чернобородов. Я мельком видел по телевизору две-три передачи с его участием, такие сомнительные программы любит жена. Четверо в комнате о чём-то горячо спорили, шелестели бумагами, дымили сигаретами, как паровозы, стряхивая пепел на пол.