Александр Виноградов - Записки геологоразведчика. Часть 2: Институт

А. В. Виноградов

Записки

геологоразведчика

Часть 2

Институт

Свердловский горный институт имел второй после Уральского политехнического института численный состав студентов – 5000 чел., но общежитий для них не было. Единственное общежитие на ул. Бажова вмещало мало студентов, и жили там, в основном, аспиранты, бесквартирные преподаватели и очень небольшое количество наиболее "продвинутых" студентов. Поступивших сразу предупреждали: ищите себе частные квартиры.

Рис. 1 : Примерка формы

Основной район расселения горняков начинался от ул. Большакова и далее на юг до ул. Щорса, и Вторчермета. Сюда надо добавить ещё одно уж совсем экзотическое место, улицу Хользунова, примыкавшую к Московскому торфянику. Это был огромный район частного сектора. Многие хозяева этих домов приходили в горный институт и давали свои адреса и условия приёма студентов. Новички, которые ничего до этого не видели в городе и ничего не знали, как правило, попадали в очень далёкие от трамвайных остановок дома. Студенты постарше уже весной начинали подыскивать новое жильё на новый учебный год, поближе к институту. Я, как новичок, тоже жил сначала очень далеко, но потом нашёл место в хорошем двухэтажном доме на углу ул. Большакова и Сурикова – это один перегон на трамвае или 20 минут пешком до первого и третьего учебных корпусов. Пожил там одну неделю – соседи были совсем незнакомые – и тут случайно встретил на улице Цепелева Валерия. Разговорились, а он жил в 100 м от меня по ул. Сурикова 9, и для студентов у тех хозяев имелось одно свободное место – пригласили меня перейти, и я с радостью перешёл. Кроме Валерия, там ещё жил Боря Жиделев и Володя Климов – оба тоже из нашей школы – мои хорошие знакомые.

Через два дня нашу группу отправили в колхоз на уборочную. Ехали поездом до ст. Ирбит, далее 40 км в открытой машине до деревни Меньшиково Еланского района. Дорога шла по правому берегу р. Ница, там же и располагалась деревня. Колхоз носил многообещающее имя с маловразумительной смысловой нагрузкой – "Заря коммунизма" – символ тех лет. В те годы колхозов было много, и большинство из них назывались: имени Ленина, "Путь Ильича", "Заветы Ильича", "Знамя Ильича", "Дорогой Ильича". При этом благосостояние колхозников и их прилежание к труду абсолютно не зависело от названия колхоза. В конце 70-х гг., когда я вплотную столкнулся с председателями колхозов Тульской области, то хорошо понял, что буквально всё зависит от личности председателя. Если он хороший хозяин, живёт интересами коллектива и не гребёт в свой карман, то дела у колхоза шли очень хорошо, причём совершенно независимо от возраста председателя, качества земель на пашнях и места расположения колхоза. В таких коллективах не было особой нужды в привлечении на уборку сторонней рабсилы – сами колхозники всё убирали. К сожалению, таких председателей было очень мало. В нашем же колхозе каждое утро бригадиры шли по подворьям и уговаривали людей выйти на работу, что не всегда удавалось.

Студентов разбили на мелкие группы по 3-4 человека и поселили в частных домах. Я и ещё трое студентов поселились у хозяйки, у которой росло трое детей, и все спали на общих нарах, где сильно донимали полчища клопов. Хозяйка готовила нам пищу. Для этого ежедневно получала по 200 гр. мяса на одного человека и 1,5 л. молока. Овощи выдавались без нормы. Свежевыпеченный деревенский хлеб не нормировался, так что студенты были всегда сытыми. Меня поразило, что ни в доме, ни во дворе не было туалета. В сенях имелась вырванная половая доска – и все "ходили" в эту щель. Сени располагались на высоте около полутора метров над землёй, поэтому свободного места под полом было очень много.

Группу студентов разделили на несколько звеньев по видам работ. Кто-то пошёл собирать овощи, а я попал в группу по уборке зерновых.

Сначала студенты парами стояли на копнителе с вилами и отбрасывали обмолоченную солому в заднюю прицепную тележку. Работа физически нетяжёлая, но требовала внимательности у партнёров, стоящих друг против друга. Главное – не задеть острыми вилами друг друга. Ещё же мешала труха, которая забивала все щели в одежде и отверстия на лице.

Работали на прицепном комбайне "Сталинец-6", который в сухую погоду таскал колёсный трактор, а в сырую только гусеничный ДТ-54. Самоходные комбайны СК-3 только начали появляться в единичных экземплярах.

Я до сих пор о сельском хозяйстве имел смутное представление, т. к. колхозов на севере Свердловской области не было.

Однажды к нам на полевой стан заехал инструктор райкома партии и дал некоторые установочные цифры. Оказывается, в СССР в те годы на один комбайн приходилось 300 га зерновых, а в Америке только 50 га. Поэтому у нас на уборку урожая уходило раз в десять больше времени, чем в Америке. А чем дольше убирают зерновые, тем больше потерь. Для многих студентов это было наглядное и неожиданное сравнение.

Вообще, уборка зерновых – это процесс интересный, с некоторыми нюансами. Когда комбайн шёл по внешним краям поля, то вся живность, которая там паслась, – зайцы, перепела – уходили вглубь несжатого массива, и их плотность там постоянно увеличивалась. Наступал момент, когда комбайн жал последнюю загонку – и все зайцы врассыпную убегали в ближайшие лесные колки.

Однажды я взял ружьё, которое привёз с собой. Стал впереди идущего навстречу комбайна и ожидал вылета перепелов. Дождался. Какой-то вылетел и пошёл в сторону комбайна, я же в горячке охоты выстрелил влёт. Не попал, но увидел, как с мостика комбайна спрыгнул комбайнёр и, размахивая кулаками, кинулся навстречу. Трактор остановился, и стало ясно, что, вместо перепела, мой заряд чуть не попал в комбайнёра. С тех пор я стал чрезвычайно внимательным к обращению с оружием.

Через пару дней я перешёл на работу на кантарку – это площадка сбоку комбайна, где тоже два человека насыпали зерно из бункера в мешки, завязывали их и на ходу забрасывали в идущую рядом автомашину. Эта работа требовала большой физической силы и выносливости. Первые дни после этого у меня сильно болели руки и поясница. Но через несколько дней привык.

Природа там была красивой. Ница – достаточно широкая река с многочисленными старицами, рыбная. Вся студенческая группа часто ходила на противоположный берег: варили там уху, кипятили чай и иногда оставались ночевать в больших соломенных зародах. Крупных лесных массивов там не было, а на краях пашни стояли лесные колки из берёзы, осины. Всё это осенью переливалось красно-жёлтым цветом. Иногда вечерами ходили в сельский клуб-избу на танцы под гармошку. Местные парни нас не трогали, да и мы их тоже не задирали.