Джонатан Конлин - Из жизни двух городов. Париж и Лондон

Мерсье, конечно, понимал комический аспект подобных клише, и долго смеялся, слушая испуганный шепот Пласида и Маленького Дьявола. Нельзя быть такими легковерными, шутливо выговаривал он напуганным французам, убеждая, что бояться им совершенно нечего. Хотя политика министра иностранных дел Франции Верженна, направленная на помощь мятежным американским колонистам, действительно вызвала среди определенной части лондонцев законное негодование, франкофобия в целом практически сошла «на нет». Артисты выслушали заверения Мерсье с видимым облегчением. Довольные, что корабль несется по морю под всеми парусами и, видимо, решив, что теперь им ничто не угрожает, они вдруг запели на два голоса арию из комической оперы. Комическая опера в Великий четверг! Неслыханно, ведь этот праздник считается в Англии днем всенародной скорби! Французских комиков явно бросало из одной крайности в другую: сначала они дрожали, как мыши, а теперь оглашали корабль развеселым пением. К счастью, Мерсье быстро вмешался и попросил артистов немедленно замолчать, чтобы не вызвать неодобрение англичан.

Путешествие из Парижа в Лондон стоило 120 турских ливров [7] Турский ливр – одна из основных валют Франции (около 1230 – 1803 гг.), чеканился в городе Туре. Упразднен во времена Великой французской революции. , или франков, и включало в себя весь набор услуг: доставку дилижансом от Парижа до Кале или Булони, переезд через Ла-Манш и последующее путешествие до Лондона, уже не дилижансом, к счастью, а в карете.

В стоимость также входил полный пансион и проживание в гостиницах в Абвиле, Булони или Кале и Дувре. Впрочем, чаевые кучеру и половым в гостинице, таможенные сборы, а также стоимость визы, которую покупали в Булони, не входили в указанную цену, которая обычно не превышала восемнадцати ливров. Пассажиры всегда ночевали в Дувре, независимо от того, сколько времени заняла поездка: их селили в гостиницу, которой владела компания по перевозке дилижансами. На следующее утро, с рассветом, экипаж выезжал в сторону Лондона: за четыре-пять часов добирались до Кентербери, где останавливались на обед (обед являлся основной трапезой и подавался в полдень). Там же меняли лошадей и пересаживались в другой экипаж. Вечером проезжали Затем и ужинали в Рочестере. Здесь пассажирам предстояло решить, хотят ли они переночевать в гостинице или следовать до Лондона без остановки.

Рис. 3. «Француз в Лондоне». Литография Чарльза Уайта по рисунку Джона Коллета

Путешественники въезжали в Лондон с южной стороны, проезжали мимо кладбища Сент-Джордж, мимо обелиска на круглой площади Сент-Джордж-Циркус и затем пересекали Вестминстерский мост. Экипаж сворачивал на Уайтхолл-стрит, неторопливо катился мимо Чаринг-Кросс, по Хэймаркет, высаживая пассажиров с восточной стороны от Пикадилли. Здесь их ждал франкоговорящий распорядитель, в обязанности которого входило помочь растерянным французам устроиться на ночлег: им предлагалось провести ночь на соседнем постоялом дворе, где койка стоила шиллинг (двадцать четыре соля [8] Соль – французская средне вековая монета. и еще полшиллинга горничной), чтобы на следующий день, отдохнувшие и посвежевшие, они могли заняться поисками постоянного жилья. Мерсье сам наверняка жил в съемной комнате или квартире – ведь, похоже, он провел в Лондоне несколько месяцев, и даже стал свидетелем мятежа лорда Гордона [9] Мятеж лорда Гордона – массовые антикатолические беспорядки 1780 года, ставшие самыми разрушительными в Англии в xviii веке. Их вызвал «Акт о папистах» 1778 года, разрешавший католикам служить в армии, приобретать землю, содержать школы, и отменявший преследование священников. . Возможно, он снял комнату на Джермин-стрит за восемь-девять шиллингов (десять-двенадцать ливров) в неделю. На площади Лестер-сквер располагался французский пансион мадам Арто. Услуги переводчика (для тех, кто в них нуждался) стоили гинею (двадцать один шиллинг) в неделю.

По возвращении в Париж Мерсье написал «Параллели между Лондоном и Парижем», 152-страничный манускрипт, который в настоящее время хранится в Национальной библиотеке Франции. В этом труде он сравнивал все аспекты жизни двух столиц: мосты, тюрьмы, еду и напитки, даже домашних животных и разновидности простуд, которые можно подхватить, гуляя по их улицам. «Параллели» Мерсье являются идеальным отправным пунктом и для нашего путешествия, поскольку автор ставил своей целью создать образ идеального утопического города, который французские философы восемнадцатого века называли la ville policée (букв. «упорядоченный город») – как мы видим, слово policée в те времена означало нечто совершенно иное, чем сейчас.

Идеальный ville policée был хорошо организован, здесь царили порядок и спокойствие, но жизнь не была строго регламентирована. Город изобилия, даже роскоши, он не оказывал на жителей деморализующего влияния. Исследования, проводившиеся в книге, выходили далеко за рамки поверхностного сравнения Парижа и Лондона, да и сам Мерсье обращался к читателям не как к гордым жителям столиц, готовым до последнего вздоха защищать свой образ жизни, но как к представителям рода человеческого, способным на объективное мнение. «О, вы, бедные люди, – писал он, – что французы, что англичане… Ваши правители стравливают вас как собак». Мерсье призывал читателей обратить свои силы на соревнование в духовном росте и внимательнее относиться «к своим человеческим обязанностям».

Во Франции, на родине термина «полиция», это понятие выкристаллизовалось из идеи policer ses moeurs , или «упорядочить нравы». В 1667 года король Людовик XIV основал должность lieutenant générale de police , (дословно «генеральный лейтенант полиции») [10] До середины xvii в. при парижском прево состояли в качестве помощников два должностных лица, именовавшихся «ге не раль ны ми лейтенантами» – один по уголовным делам, другой по гражданским. В начале 1667 г. пост генерального лейтенанта по граж данским делам оказался вакантным; тогда часть функций была вы де лена в самостоятельную должность, которая получила на именование «генеральный лейтенант полиции». , создав, таким образом, новый институт, реформировавший устаревшую систему судебной власти. Полиция взяла на себя широкий ряд функций: от поддержания общественного порядка до здравоохранения, заботы о бедняках, прокладки дорог, снабжения города продовольствием и фуражом, торговли и т. д. Британским властям понравилось новое ведомство, хотя перевести слово на английский язык не получалось. Английский аристократ Хорас Уолпол, собиратель живописи и великий остряк, писал так: «Французы обвиняют нас (видимо, справедливо), что в нашем языке не нашлось слова, имеющего то же значение, что и слово «полиция», и что поэтому мы его у них украли».