Виктор Злобин - Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Таким образом, Мартынов и все участвующие в дуэли секунданты входили в один близкий круг товарищей и друзей Лермонтова.

Практически каждый вечер компания посещала дом генерала Верзилина, который стал для них своего рода местом обязательной встречи.

Лермонтова, как и других молодых людей, в доме Верзилиных привлекали три молодые барышни – дочери Верзилина: Эмилия (приемная), Аграфена и Надежда.

Характер верзилинских барышень Лермонтов охарактеризовал следующим шуточным экспромтом:

Лермонтов с первого дня появления у Верзилиных стал ухаживать за Эмилией, которую негласно называли в Пятигорске «розой Кавказа».

К этому ухаживанию она отнеслась очень благосклонно, однако впоследствии ее внимание привлек более красивый Мартынов.

С этого времени Лермонтов стал бомбардировать Мартынова эпиграммами и карикатурами. Изменилось его отношение и к Эмилии.

Он стал постоянно поддразнивать и ее. К этому времени относится брошенная по ее адресу эпиграмма:

Видимо, это не являлось единственной причиной ухудшения отношений Лермонтова и Мартынова и, как следствие, причиной дуэли, однако можно с уверенностью предположить, что это в значительной степени повлияло на произошедшие события, о чем будет упомянуто ниже.

Официальная версия причины состоявшейся дуэли была изложена в приговоре следующим образом:

«Причиною поединка между Мартыновым и Лермантовым, как Мартынов при следствии и в военном суде показал, было то, что Лермантов с самого приезда в Пятигорск не пропускал ни одного случая сказать ему, Мартынову, что-нибудь неприятное: остроты, колкости, насмешки, одним словом все, чем только можно досадить человеку, не касаясь его чести, и хотя он, Мартынов, показывал, что не намерен служить мишенью для его ума, а потом недели за три до поединка, просил его оставить шутки; но Лермантов, отшучиваясь, предлагал ему в свою очередь смеяться над ним и наконец, за два дня до поединка, на вечере у Генерал Маиорши Верзилиной, привязываясь к каждому слову его Мартынова, и на каждом шагу показывая явное желание ему досадить, вывел его из терпения, и заставил решиться положить этому конец. При выходе из дому Верзилиной он, Мартынов, удержав Лермантова, просил его прекратить несносные его шутки и сказал, что если он еще раз вздумает выбрать его предметом своей остроты, то он заставит его перестать; но Лермантов, не дав ему кончить, повторил несколько раз, что ему не нравиться тон этой проповеди, что он не может ему запретить говорить про него что он захочет и в довершение сказал: «вместо пустых угроз, ты бы лучше сделал, если б действовал; ты знаешь, что я от дуэлей никогда не отказываюсь: следовательно ты никого этим не испугаешь». После такого объяснения он, Мартынов, сказав Лермантову, что в таком случае пришлет к нему своего секунданта…» [11] Орфография оригинала документа сохранена. .

Однако эти выводы судебной комиссии сразу же вызвали в обществе много толков и слухов.

Оценивая их достоверность, необходимо разделить понятия повода ссоры и причин состоявшейся дуэли.

Что касается повода, то эти обстоятельства более или менее ясны.

Как известно, на следствии Мартынов показал:

«На вечере в одном частном доме <���у генеральши Верзилиной>, за два дня до дуэли, он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец».

Это опосредованно подтверждается показаниями секунданта Глебова:

«Поводом к этой дуэли были насмешки со стороны Лермонтова на счет Мартынова, который, как говорил мне, предупреждал несколько раз Лермонтова…»

В показаниях секунданта Васильчикова сказано:

«О причине дуэли знаю только, что в воскресенье 13-го июля поручик Лермонтов обидел майора Мартынова насмешливыми словами; при ком это было и кто слышал сию ссору, не знаю. Также неизвестно мне, чтобы между ними была какая-либо давнишняя ссора или вражда…».

Из этого можно сделать вывод, что секунданты ничего достоверного именно о причинах, а не о поводе этой ссоры не знают или не сообщают.

Во время следствия генеральша Верзилина запретила опрашивать своих дочерей и домочадцев, и только много позднее Эмилия Клингенберг, ее старшая дочь, в своих воспоминаниях описала ту ссору:

«13-го июля собралось к нам несколько девиц и мужчин… Михаил Юрьевич дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно разговаривать. К нам присоединился Л. С. Пушкин, который также отличался злоязычием, и принялись они вдвоем острить свой язык… Ничего злого особенно не говорили, но смешного много. Но вот увидели Мартынова, разговаривающего очень любезно с младшей сестрой моей Надеждой, стоя у рояля, на котором играл князь Трубецкой. Не выдержал Лермонтов и начал острить на его счет, называя его montagnard au grand poignard [12] Горец с большим кинжалом. (Мартынов носил черкеску и огромный кинжал.) Надо же было так случиться, что, когда Трубецкой ударил последний аккорд, слово «poignard» раздалось по всей зале. Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к нам и голосом весьма сдержанным сказал Лермонтову: «Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах», – и так быстро отвернулся и отошел прочь, что не дал и опомниться Лермонтову… Танцы продолжались, и я думала, что тем кончилась вся ссора».

Дом генерала П. С. Верзилина в Пятигорске