Геннадий Соболев - Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

Констатируя ценность помещенных в сборнике «900 героических дней» отчетных материалов, вместе с тем нельзя не заметить, что они датированы, как правило, 1943 годом, и в них заметно стремление их авторов исходить в оценках событий и фактов из установки ленинградского руководства «не переборщить упадок». Проблема смертности в этих материалах, даже в отчете отдела здравоохранения Ленгорисполкома, присутствует в самом общем виде. Отчет о работе по охране здоровья детей от 26 июня 1943 г. начинается с неуместной риторики: «Забота о детях в Ленинграде за годы Великой Отечественной войны – это одна из блестящих страниц в истории обороны Ленинграда. Это – одно из самых ярких доказательств неусыпного внимания партии и правительства к детям, к нашей замечательной смене» [86] Там же. С. 357. . И весь отчет подогнан под этот тезис. В отчете отдела народного образования о работе ленинградских школ в 1941/1942 учебном году специально подчеркивалось, что «ленинградские городские организации, лично т. Жданов чрезвычайно внимательно относились к нуждам учащихся», которые «в течение двух месяцев получали суп без вырезки талонов из продовольственных карточек, несмотря на тяжелое положение с продовольствием в городе». И далее мимоходом констатировалось, что «за зимний период в связи с холодами, голодом и истощением происходил отсев из школ…» [87] Там же. С. 362. . И ни слова о самой смертности.

Наконец, следует особо сказать о двух документах, опубликованных составителями из фонда Ленинградской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Это, во-первых, сведения о жертвах среди населения от артобстрелов, бомбардировок и голодной блокады, установленные на май 1945 г. по 15 районам Ленинграда и по Колпино и Кронштадту [88] Там же. С. 397–398. .

Сведенные в таблицу по районам города, эти данные показывают, как получилась общая цифра потерь населения от голода в 632 253 человека. А получилась она путем механического сложения представленных районными комиссиями сведений о 440 826 погибших от голода и 191 427 персонально установленных по централизованному учету отдела актов гражданского состояния. Сложение этих разнородных данных дает основание считать полученную таким образом общую цифру потерь населения Ленинграда от голода достаточно условной. Изучая в свое время материалы Ленинградской городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, я неоднократно встречал многочисленные акты о смерти ленинградцев от голода, поступавшие в эту комиссию в 1945, 1946 и даже в 1947 г. И эти акты учитывались Ленинградской городской комиссией, которая на своих заседаниях периодически пересматривала общую цифру потерь в сторону ее увеличения [89] ЦГА СПб. Ф. 8557. Оп. 7. Д. 39. Л. 2. . В силу многих причин, и прежде всего вследствие того, что в тяжелых условиях блокады не было возможности вести точный учет умерших от голода, утраты в бомбежках и артобстрелах документации, отсутствия сведений о гибели целых семей и родственников многих тысяч ленинградцев, не возвратившихся из эвакуации, данные районных комиссий в 1945 г. не могли быть исчерпывающими. Достаточно сказать, что даже в 1947 г. в Городскую комиссию поступали заявления от демобилизованных военнослужащих, у которых погибли семьи в период блокады. Установить в тех условиях, погиб тот или иной человек в блокированном Ленинграде или он находился в эвакуации, было не всегда возможно. Именно поэтому в более поздних материалах Ленинградской городской комиссии можно обнаружить другие данные о смертности ленинградцев в годы блокады. Однако, как явствует из опубликованной в сборнике «900 героических дней» выписки из протокола заседания Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников от 15 июня 1945 г., эта Комиссия, рассмотрев предоставленные Ленинградской городской комиссией 130 265 актов об ущербе, причиненном гражданам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям, и на основании материалов о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками, установила:

«1. За 900 дней беспримерной осады Ленинграда и во время оккупации его пригородов немецко-фашистские захватчики и их сообщники чинили чудовищные злодеяния и зверства над мирным населением. Они сбросили с самолетов 107 тыс. фугасных и зажигательных бомб и выпустили по Ленинграду 150 тыс. тяжелых артиллерийских снарядов. Гитлеровцы убили и замучили 29 721 мирного советского гражданина, ранили 33 782 мирных жителя, угнали в немецкое рабство 48 751 советского гражданина. В результате блокады умерло от голода 641 803 чел.» [90] 900 героических дней. Сб. документов и материалов о героической борьбе трудящихся Ленинграда в 1941–1944 гг. С. 399. Далее шли еще четыре пункта этого постановления, раскрывавшие огромный ущерб, нанесенный промышленности и транспорту Ленинграда, его культуре и науке. Но главное содержалось в процитированном выше первом пункте, а оглашенные в нем данные не подлежали теперь уже пересмотру.

Следующий сборник документов о блокаде Ленинграда появился только спустя 30 лет после выхода из печати сборника «900 героических дней». Новый сборник документов «Ленинград в осаде» [91] Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. готовился и издавался в совершенно иной политической обстановке в стране, и это самым благотворным образом отразилось на его качестве и научном уровне публикации в целом. «Высоко оценивая важность архивных источников, мы хотели бы дать современнику полную картину обороны Ленинграда в документах, – писали во введении составители. – Но для этого потребовалась бы целая серия томов. Такой возможности мы не имеем. Мы вынуждены ограничиться более скромной целью – расширить представление читателя о драматической и героической странице истории нашего города. Эта задача в настоящее время вполне выполнима. Рассекречивание значительной части архивных фондов дало возможность сотрудникам пяти крупнейших архивов города и области собрать комплекс в подавляющем большинстве не опубликованных ранее документов» [92] Там же. С. 4–5. . Сотрудники этих пяти архивов заслуживают здесь быть названными поименно: Т. П. Бондаревская, И. И. Сазонова, Н. И. Шульгина (Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга), М. А. Антифеева, Н. Ю.Черепенина, М. В.Шкаровский (Центральный государственный архив Санкт-Петербурга), П. А. Иванкин, Н. Ф. Фомичева (Центральный государственный архив научно-технической документации Санкт-Петербурга), А. К.Бонитенко (Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт-Петербурга), И. Б. Лозинская (Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге) и сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Е. М. Балашов [93] Там же. С. 25. .