Геннадий Соболев - Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943

Что нужно для того, чтобы встретить всякие неожиданности? А тут как раз дело не идет о неожиданности, а наоборот, есть вероятность, что к блокаде добавится штурм города. Надо иметь хорошую оборону.

Что значит выдержать осаду в нашем положении сейчас? Для этого нужно, во-первых, иметь много хорошо подготовленного, обученного войска и военной техники и хорошее снабжение. Во-вторых, нужно иметь не так много едоков в условиях блокады, чтобы не пришлось ухудшить снабжение. В-третьих, нужны резервы снабжения.

И ЦК партии, лично товарищ Сталин перед нами ставит таким образом вопрос. Он говорит нам: снабжение Ленинграда сейчас не вполне надежное, т. к. базируется на одной коммуникации. Если вы хотите, чтобы у вас люди не страдали так, как страдали эту зиму, многие и умерли, если вы хотите, чтобы ваша армия и тыл жили лучше, чем сейчас, если вы хотите, наконец, чтобы у вас было больше войска, большое же количество войска означает и большое потребление для Ленинграда, а это потребление не является вполне надежным в условиях блокады, – поэтому ставится вопрос таким образом: усилить оборону Ленинграда – это означает, во-первых, дать больше войска. Но дать больше войска – это значит увеличить общее количество едоков. А обеспечить это количество на большое число месяцев осады мы не можем в данных условиях. Поэтому при увеличении общего количества войска для того, чтобы укрепить оборону города, нужно иметь меньшее количество едоков, т. е. увеличение войска произвести за счет сокращения излишнего гражданского населения. Это понятно или нет? Теперь, стало быть, если мы 300 тыс. вывезем народа, мы за этот счет имеем возможность получить дополнительное количество войска. Это и есть превращение Ленинграда в военный город, т. е. в смысле войсковой обороны. Благодаря эвакуации 300 тыс. населения, потребности в котором здесь сейчас нет, мы сразу получим огромное укрепление обороны. Это необходимо разъяснить населению. И вам необходимо в первую очередь усвоить, что это огромное укрепление обороны.

Я больше скажу, если мы будем иметь у себя большое количество войска, а сейчас мы его получаем, с зимы наша армия очень выросла и количественно и, главным образом, качественно, наша ленинградская армия, конечно, уже не та, что была зимой – поэтому мы имеем все возможности отстоять Ленинград и выдержать любой штурм. Но наша армия Ленинградского фронта ведь предназначена не только для обороны, в дальнейшем будет предназначена для наступления, и обороняться, и наступать. Наша армия должна быть в полной уверенности, что в городе нет ничего беспомощного, пищащего, лишнего, что, в случае активных боевых действий, будет путаться под ногами и нам мешать.

Что говорить населению, которое мы обязаны эвакуировать? Вовсе не нужно говорить, что ты обуза, ты лишний. Это сердит и обижает. Надо сказать, во-первых, что своим отъездом ты облегчаешь положение фронта и остающихся работающих, что будет легче остающимся и армии. Это могут понять? Будет легче остающимся и армии, может быть увеличен паек. Мы ведь армии не даем полный паек, не по приказу № 312, а на 100 г меньше. Можно разъяснить, что армии и флоту будет лучше, потому что продовольствие будет распределяться на меньшее количество едоков.

Второе. Надо сказать, что Военный Совет, горком и исполком исходят из того, что мы сейчас промышленность в объеме большем, чем вертим, развернуть не сможем по трудности привоза топлива и добычи электроэнергии, а в то же время эти рабочие руки очень нужны в других концах страны. Неужели мы в Ленинграде будем такими антигосударственными, антипартийными людьми, что, зная отлично, что для организации производства в других частях страны нужны квалифицированные рабочие, мы их имеем, не можем занять, с невероятными трудностями организуем снабжение и держим. Что же мы за люди? Мы преступники, если так будем поступать, зная, что стране нужны такие люди, что страна их ждет, но от нас не получает, т. к. у нас жить [стало] лучше, как-нибудь проживем горячее время, а потом опять запустим все, подвезем угля, получим энергию. По-моему, такие расчеты есть: как-нибудь перебьемся. А в то же самое время наши люди доказали, наши кировцы и другие чудеса делают там. Танковую промышленность наши ленинградские большевики и рабочие организовали в два месяца – то, что годами делалось. Почему не дадим [и другим такую] возможность? Знаете, как некоторое животное: сидит на сене, само не ест и другим не дает. Ленинградцы показали чудеса организованности. Как же такую силу держать под спудом? Если говорят – нужно обмозговать, конечно, нужно обмозговать. Но нужно сказать, что всю промышленность использовать не думаем в ближайшее время, т. к. трудности с энергией, даже на консервацию ставим предприятия. Сейчас такая диалектика, что мы вынуждены вывозить часть предприятий. Вот когда отгоним противника от Ленинграда, тогда все снова будем заворачивать, а сейчас нужно вывозить и в другом месте ставить, чтобы организовать победу над врагом.

Третье, что мы должны сказать, что мы нет хотим вас подвергать трудностям бомбежки и всякая такая штука, хотим, чтобы вы жили спокойно. Вы знаете, наверное, что уже на восточном берегу Ладожского озера, там уже народ чувствует не так напряженно, как здесь, а чем дальше, тем лучше. Как будто мы хотим обязательно здесь протащить через все трудности людей, вроде как для того, что нам нравится, чтобы побольше народа жило в трудностях. Конечно, кое-кому нравится народ-герой, но разве мы обязаны эксплуатировать героизм ленинградцев?

Как наши эвакуационные комиссии, секретари продумали, что нет выгоды эксплуатировать героизм, что каждый гражданин ежедневно по 2–3 раза подвергается опасности попасть либо под 150-мм, либо под 250-кг. Какой в этом резон? Я этот вопрос ставлю потому, что мне кажется, что если бы этот вопрос был осознан активом, эвакуация шла бы быстрее и вообще не был бы поставлен вопрос об обязательной эвакуации. Вы что думаете,

Военный Совет без обмозгования принял решение? Мы хотели, чтобы шли добровольно, а добровольно не выходит.

Ближайшая очередная задача – вывоз населения и оборудования. На это говорят, что сразу же у нас якобы дезорганизуется промышленность. Я вам по секрету скажу, что то, что здесь остается, мы ведь тянем 690 тыс. киловатт ежедневно выработку, здесь записано 200 тыс. рабочих, разве где-нибудь в стране на 30 тыс. киловатт установлена мощность 220 рабочих, – мало электроэнергии и много рабочих. Нигде не бывало. Поэтому вы не жужжите насчет того, что не хватает, уверяю, что эту же программу можно верстать со 110 тыс. рабочих. Если говорят о том, что мы забираем вроде за самые печенки, до краха доходит дело, – ничего подобного. Если мы займемся одновременно закреплением и вывозкой, по-моему, душа у нас разобьется, а по теперешней психологии населения пойдет дело на закрепление. Упорядочить – это общая формула, вообще все в мире есть упорядочение. Если мы возьмемся одновременно за задачу закрепления, где-нибудь 10 чел. эвакуируем и сразу же 10 чел. ставим новых, ничего не выйдет, у нас и пойдет это дело только на закрепление, т. к. 800 тыс. людей, которые останутся, вполне достаточно для того, чтобы обслуживать в рамках плана, принятого Военным Советом, все отрасли обороны и хозяйства. Следовательно, никакой нужды в том, чтобы эту задачу поставить как одновременно стоящую – задачу закрепления, – не нужно этого делать. Можно сделать таким образом. Где есть какие-либо специфические трудности, взять и по плану эвакуировать, начать эвакуацию через неделю, в рамках до 15 августа, на тех же энергостанциях. Но если общее перераспределение устроим между предприятиями, никакой эвакуации не выйдет. При теперешнем положении в Ленинграде, да еще огородами обзавелись – огород привязывает, все привязывает. А когда начнется бомбежка и обстрел, нам же скажут, что вы нас не предупредили. Я считаю, что такого упрека мы от населения не должны дожидаться.