Павел Хлебников - Разговор с варваром

Во-вторых, ты знаешь, что Всевышний рас­пределяет каждому столько достояния, сколько он должен употребить в этой жизни. Всевышний каждому уже определил его имущество. Уже каж­дому определено заранее, и не нужно убивать де­тей (аборты делать. – П.Х.), боясь, что вы не смо­жете их прокормить. То есть надейся на него, на Бога, и они прокормятся.

А третье: у нас запрещено делать аборты.

Можно еще прибавить: то, как общество воспринимает многодетное семейство, может сыграть решающую роль. Статус многодетного отца и плодородной матери всегда был очень высок. Никто не сомневался в том, что является глав­ным сокровищем жизни. Плодить другое существо – разве это не чудо? Разве это – не главное предназначение жен­щины?

В нынешнем российском обществе, наоборот, многодет­ных родителей часто воспринимают как чудаков. В совре­менных произведениях искусства мы видим только мужчин и женщин, не обремененных детьми и супружеством. В женских журналах разговор ведется в основном о сексе, и почти ничего о любви, рассказывается только о том, как за­манить мужчину, и нет ничего о браке и материнстве. Рос­сийское телевидение показывает нам успешных, красивых женщин, которые многого добились в профессиональном плане, но не матерей. И уж беременную женщину вы точно никогда не увидите.

С каких пор то, что раньше прославлялось, – сегодня скрывается, то, чем раньше гордились, – сегодня является предметом стыда? Современный человек совершенно не представляет себя во главе большой семьи.

Главная беда России XX века заключается в том, что са­мое важное для народа и государства было отброшено в ка­тегорию «социальная сфера». А ведь основную задачу Руси можно определить всего одним словом – материнство. Ру­си нужно, чтобы русские женщины рожали множество здо­ровых детей. Все остальное – это способствующие эле­менты: уровень жизни, инфляция, снабжение рабочими ме­стами, технология и наука, производство, налаживание го­сударственного аппарата, культура, оборона, здравоохра­нение, окружающая среда, архитектура, образование. Все это должно стоять на службе русского материнства.

Не люди для государства существуют, а государство для людей.

[ПХ] Как вы считаете, то, что у русских такие крошеч­ные семьи, часто только один ребенок, отражает­ся на силе характера и духовном развитии русско­го человека?

[Х-АН] Безусловно, отражается. Не имея в семье, скажем, хотя бы одного брата, человек не чувствует опоры, он не чувствует спины, не чувствует плеча. Он растет одиноким. Во многих русских семьях только муж и жена. А чеченцы растут в больших семьях: у нас же семья кровно-родственная. Помимо братьев, есть и двоюродные, и троюродные братья – все вместе жи­вут. И это сила. То есть человек всегда растет полно­ценным. Он знает, что он достойная личность и ни­когда не может быть, чтобы с ним что-то сделали.

[ПХ] Во многих семьях, и русских и европейских, люди очень мало общаются со своими двоюродными и троюродными родственниками...

[Х-АН] Да, современный человек растет одиноким. Но я хочу сказать, что русские сами еще недавно жили этой кровно-родственной жизнью. Поэтому в них этот дух генетически заложен; он так долго закла­дывался, что он все еще присутствует, он еще не весь выветрился, по крайней мере по сравнению с западными людьми, которые уже давно оторваны от кровного родства.

[ПХ]Если так, то почему тогда русские все же такие маленькие семьи заводят?

[Х-АН] Сегодня русские тоже приобщились к той же ци­вилизации, пытаются быть более цивилизованны­ми. Затем, есть чисто экономические моменты – то) есть городской образ жизни, квартирные усло­вия, которые заставляют многих считать, что один ребенок достаточно. Может быть, родители и хотели бы больше, но считают, что это было бы слишком обременительно. И потом, конечно, ре­лигиозность потеряна. Вот такое состояние. А так, сами по себе, чисто генетически, русские еще недалеко оторвались от кровного родства.

Один почтенный американский господин впервые за много лет навестил Москву.

«Не было пожилых людей, – поделился он со мной сво­ими впечатлениями. – Шли приготовления ко Дню Победы, и везде старики с медалями на всю грудь, но, кроме них, я не видел больше никаких пожилых людей. Они что – уехали ку­да-то?»

На самом деле – погибли. Их настигла волна смертности, унесшая миллионы русских людей в 1990-е годы. Без пенсии, без сбережений, без медицины, без правильного питания, без всякого внимания – у них отняли все, они оказались в усло­виях самой дикой Африки. Естественно, многие умерли рань­ше отведенного им срока. Их осталось ничтожное количество.

Смертность старшего поколения в 1990-е годы можно от­следить по официальной статистике. С 1990 года, когда либе­ральные «реформы» бросили население в нищету, по 1994 год уровень смертности вырос на 27% среди женщин и 53% среди мужчин. Средняя продолжительность жизни снизилась для женщин от 74 лет до 71 года, для мужчин – от 64 до 58 лет. Та кой взрыв смертности обычно наблюдается очень редко, лишь в условиях войны, массовой голодовки или какой-то катастро­фической эпидемии. Но в России в 1990-е годы ничего такого не было. Страна просто превратилась в самые настоящие джун­гли, а, как известно, закон джунглей гласит: физически слабые обречены на смерть. Все, кто не укрылся за стеклами своих «мерседесов», видели этих жалких старушек, просящих милос­тыню на улице, этих старичков, валяющихся в канаве, этих до­стойных пенсионеров в обветшалой одежде, аккуратно копаю­щихся в мусорном баке в поисках хоть чего-то съедобного.

Эти смерти лежат на совести Бориса Ельцина, так же как де­сятки миллионов голодных смертей во время Великого Прыжка Вперед лежат на совести Мао Цзэдуна. Любой национальный вождь может не справиться с задачей, но, если он порядочный человек, он должен уйти со своего поста. Ельцин обязан был подать в отставку в 1995 году, если не раньше. Он этого не сделал и остался руководить развалившейся страной. Думаю, еще долго будут вспоминать его либо как мерзавца, либо как дурака.

А что сказать о других, о тех, кто поддерживал этот гиблый путь, и о тех, кто воспользовался возникшими переменами, раз­богател и дружно отвернулся от всего старого? Они молодые, порывистые, не знающие мудрости, – может быть, от них толь­ко этого и следовало ожидать? На самом деле это – величай­ший грех. Что сказать об обществе, в котором практически все молодое поколение оставляет на погибель своих стариков?

Я считаю, что присутствие бодрых, счастливых пожилых лю­дей на улицах – самый яркий показатель здоровья общества.

[ПХ] Есть ли разница между русскими и чеченцами в отношении к старшему поколению? Что вы на­блюдали в бандитской среде, например?