Иван Ильин - Наши задачи -Том I

И теперь еще люди этого сентиментально-мечтательного поколения покидают земную жизнь, не передумав и вменяя себе это самодовольное упрямство в заслугу «стойкости» и «верности»… Они так и не поймут, что глупо глотать все лекарства, полезные другим; что пальмы и баобабы не всюду растут на воле; что страусы не могли жить в тундре; что республика и федерация требуют особого правосознания, которого многие народы не имеют и коего нет и в России. Не поймут, что народы, веками проходившие через культуру римского права, средневекового города, цеха и через школу римско-католического террора (инквизиция! религиозные войны! крестовые походы против еретиков! грозная исповедальня!), – нам не указ и не образец… Ибо мы, волею судьбы, проходили совсем другую школу – сурового климата, татарского ига, вечных оборонительных войн и сословно-крепостного строя. Что «немцу здорово», то русского может погубить…

Так безумие русской революции возникло не просто из военных неудач и брожения, но из отсутствия политического опыта, чувства реальности, чувства меры, патриотизма и чувства чести у народных масс и у революционеров. Люди утратили органическую национальную традицию и социально-политическое трезвение. В труднейший час исторической войны, когда монарх и указанный им наследник двукратным отречением погасили в народе присягу на верность, – все это вызвало развал правосознания, безумную толкотню и давку из-за эфемерного полно-равно-правия и столь же мнимого обогащения захватом. Все это брожение возникло отнюдь не из «нищеты», «гнета» или «разрухи». Брожение шло от нежелания отстаивать Россию и держать фронт и от жажды революционного грабежа. По прозорливому слову Достоевского, русский простой народ понял революционные призывы (Приказ № 1) и освобождение от присяги – как данное ему «право на бесчестие» и поспешил бесчестно развалить фронт, удовлетвориться «похабным миром» и приступить к бесчестному имущественному переделу. Это бесчестье выдвинуло наверх демагогов-интернационалистов.

Русские летописи пишут о Смуте, что она была послана нам за грехи, – «безумного молчания нашего ради», т. е. за отсутствие гражданского мужества, за малодушное «хоронячество» и непротивление злодеям. Несомненно, что эти слабости и недостатки сыграли свою роль и в нынешней революции. Но были и иные грехи, важнейшие: утрата русских органических и священных традиций, шаткость нравственного характера, безмерное политическое дерзание и отсутствие творческих идей.

Редакция нового журнала «Возрождение» – не имеющего, впрочем, ничего общего с созданной П.П. Струве в 1925 году русской национальной газетой «Возрождение», – сочла уместным поместить в первом же номере, обычно дающем программу органа, статью барона Нольде «Имперские судьбы России». Статья излагает сначала замысел целой книги и затем дает отрывки из нее: «Завоевание Казани», «Пермь Великая», «Строгановы и Ермак». Это произведение писалось по-французски и предназначалось для просвещения руководящих кругов мировой политики через посредство «Института международного права», председателем коего г. Нольде был избран незадолго до своей смерти.

Автор посвящает 4 странички присоединению Казани, 2 странички присоединению Пермского края и одну страничку присоединению Сибири. Это, конечно, не научное исследование и не мобилизация ученого материала; это даже и не конспект лекции, а всего только небрежные наброски, вскрывающие, однако, основную тенденцию задумывавшейся книги.

Остановимся на первой главе.

В изображении автора завоевание Казани Иоанном Грозным (1552 г.) было проявлением «империализма», якобы характерного «до конца» для всей русской монархии. Служилый класс не хотел этой войны, поддерживая «малодержавную» программу; часть духовенства (Архиепископ Новгородский) тоже не сочувствовала делу и даже укрывала «детей боярских от воинской повинности». Завоевания требовали Иоанн IV и Митрополит Московский Макарий. Оснований для этого похода, в сущности, не было, кроме монархического и церковного империализма. Напрасно Макарий пишет якобы в духе западного католицизма (Папа Урбан II и крестовые походы), будто начинается священная война против неверных, «проливающих кровь христианскую, оскверняющих и разрушающих церкви православные». Барон Нольде знает лучше, что было и чего не было: «Тут, – пишет он, – несомненное преувеличение; не имеется никаких подтверждений, чтобы казанские татары того времени действительно оскверняли и разрушали русские церкви. Но таков уж был заказ официальной пропаганды в то время».

Далее рассказывается в двух словах, что в Казани татары и черемисы «защищались храбро»; что «активные защитники» были «избиты поголовно» и что сопротивление местных народов продолжалось еще «в течение следующих веков» – «то настоящими восстаниями, то отдельными проявлениями неподчинения, то просто разбоем»… А в 1574 и 1584 гг. и в самом деле черемисы жгли православные монастыри и церкви. Впоследствии татары, черемисы, чуваши веками соединялись с русскими «революционными атаманами» и отстаивали свою свободу. Дошло до того, что указ царя Алексея Михайловича от 1659 года «предоставлял землевладельцам, служилым людям, детям боярским и татарским мурзам Волжских областей право казнить смертью разбойников без предварительного обращения к властям»…

Прочтя это «историческое» освещение, читатель выносит следующее впечатление:

1. При царях в России происходило приблизительно то же самое, что при большевиках (империализм, лживая пропаганда, поощрение казней).

2. Имперские аннексии русских царей не имели никаких оснований, кроме завоевательной похоти монархов и столичного духовенства, ведшего по заказу воинственную пропаганду.

3. Малые народности, подвергавшиеся насилию, храбро сопротивлялись и потом еще веками боролись за свою национальную свободу.

4. Понятно, что справедливость требует ныне их освобождения т. е. расчленения России.

Автор не произносит этих выводов, о нет! Он только вкладывает их в душу читателя и слушателя; он только подсказывает ему программу расчленения России, «сгруппировав материал» и «осветив» по-своему ход истории. Что же было на самом деле?

1. Россия стонала под татарским игом 250 лет. Куликовская битва (1380 г.) не покончила с ним. Последовали еще два века татарских походов на Москву, сопровождавшихся резней и разгромом на пути. Уже в 1382 году из Сарая (Золотая Орда) явился хан Тохтамыш с войском, сжег и опустошил Москву. В 1395 году Темерлан разорил Россию до самого Ельца. В 1408 году Мурза Егидей разорил Россию, дошел до Москвы, взял выкуп и возобновил уплату дани. В 1439 г. хан Улу-Махмет явился из Казани и разгромил Московскую область; в 1445 году он явился вновь, громил Московское царство, разбил русских у Суздаля и забрал в плен Великого Князя Василия II Темного. В 1451 году последовало нашествие Мазовши. В 1472 году сарайский Ахмет доходил до Алексина, а в 1480 году до Воротынска. С начала 16 века начинаются набеги Крымских татар: они действовали совместно с казанскими татарами, как, например, в 1521 году, когда Россия была опустошена двумя братьями Магмет-Гиреем крымским и Саип-Гиреем казанским. В 1537 году казанский хан Сафа-Гирей (крымский царевич) опустошил весь восток и северо-восток Московского царства, а именно: муромскую и костромскую земли. В 1552 году Казань опять была в союзе с Крымом, и крымское войско доходило до Тулы. Так, татары громили Московское царство с трех сторон: от Казани, от Сарая и из Крыма. В последний раз Москва была сожжена при Иоанне Грозном в 1571 году крымским ханом Девлет-Гиреем и обложена Казы-Гиреем в 1591 году при Федоре Иоанновиче. Татары жгли, громили и грабили, убивали в сражениях храбрейших русских воинов, заставляли платить себе дань и развращали христианскую Россию страхом, привычкою к грабежу и погрому, жаждою мести, свирепостью и всякими обычаями. После Куликовской битвы, например, тогдашняя Россия была так обескровлена, что в 1382 irony Димитрий Донской не мог даже набрать войско против Тохтамыша.