Игорь Бунич - «Гроза». Кровавые игры диктаторов

Сдержанность советской прессы ни в коей мере не передает того радостного возбуждения, которое охватило Сталина. Его план полностью удался! Вторая империалистическая война в Европе началась. Теперь надо браться за осуществления второй фазы плана – захвата Европы.

Накануне в Берлине Гитлер, принимая верительные грамоты у нового советского посла Александра Шкварцева, был мрачен и задумчив. Истекал срок англо-французских ультиматумов, требующих немедленного вывода немецких войск с территории Польши. Гитлера терзали сомнения: не подведет ли в последний момент благоприобретенный московский друг? Сталин специально прислал Шкварцева именно в этот момент на вакантное место советского посла, чтобы подбодрить фюрера. Все будет так, как договорились.

Гитлер особенно интересовался, когда советские войска вторгнутся в Польшу. По наивности он полагал, что эта акция автоматически сделает СССР его союзником, так как Англия и Франция вынуждены будут объявить войну и Советскому Союзу. Он еще не знал методов Сталина, прошедшего ленинскую школу по присоединению к СССР республик Закавказья и обширнейших областей Средней Азии. Даже такому прожженному политическому цинику, каким был Гитлер, еще не раз придется изумляться и восхищаться сталинскими методами захвата чужих территорий.

Между тем война в Польше шла не совсем так, как ее распланировали в Берлине. На всех участках фронта поляки оказывали яростное сопротивление. Рассеченные танковыми клиньями Гудериана польские войска, навязав немцам сражение на Дзуре и создав угрозу выхода крупных кавалерийских масс в тыл танковым группировкам, сумели избежать окружения и отвести основные силы своей армии за Вислу, где польское командование рассчитывало, перегруппировав силы, перейти в контрнаступление.

Вся пресса мира, включая и немецкую, отмечала героическое сопротивление польской армии. Оборона Вастерплятте, Хела, Гдыни и Варшавы вызвала восхищение всего мира, а битву на Дзуре даже «Фолъкишер Беобахтер» назвала «наиболее ожесточенной в истории». Советская пресса обо всем этом помалкивала. Напротив, из номера в номер все советские газеты с удивлением отмечали, что поляки не оказывают немцам никакого сопротивления, что Польша фактически оккупирована, и неизвестно где находится ее правительство.

14 сентября газета «Правда» подвела итог подобному поведению советской печати. «Может возникнуть вопрос, – вопрошала газета в редакционной статье, – почему польская армия не оказывает немцам никакого сопротивления? Это происходит потому, что Польша не является однонациональной страной. Только 60% населения составляют поляки, остальную же часть – украинцы, белорусы и евреи... Одиннадцать миллионов украинцев и белорусов жили в Польше в состоянии национального угнетения.,. Польское правительство проводило политику насильственной полонизации...» Вот поэтому никто и не хочет сражаться за такую страну.

Пока за границей гадали, что означает чудовищная чушь, помещенная в «Правде», разгадка не заставила себя ждать. 17 сентября польский посол в Москве Вацлав Гжибовский был срочно вызван в наркомат иностранных дел.

Принявший его замнаркома Потемкин без скорби в глазах и без интонаций в голосе зачитал ноту следующего содержания:

«Германо-польская война явно показала внутреннее банкротство польского государства... Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и польское правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей... Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Каждое слово в этой ноте пропитано ложью. Польское правительство находилось в местечке Куты вблизи румынской границы. Что касается Варшавы, то столица Польши была захвачена немцами только 27 сентября. Однако, стремясь поскорее получить помощь с востока, немцы уже 9 сентября объявили о взятии Варшавы. По этому случаю Молотов отправил поздравительную телеграмму Риббентропу: «Я получил Ваше сообщение... Пожалуйста, передайте мои поздравления правительству Германской империи. Молотов».

Известие о том, что Варшава еще не взята, несколько охладило воинственный пыл в Москве. Москва стала искать возможность представить свою интервенцию благовидной в глазах мирового общественного мнения, чтобы не выглядеть агрессором. Молотов иносказательно спросил Риббентропа, не обидится ли Германия, если мы объявим, что вводим войска для спасения «единокровных братьев» украинцев и белорусов от немцев. Но в Берлине обиделись. И не только обиделись, но и откровенно занервничали, – нависшая над необеспеченными флангами немцев польская группировка «Познань» грозила сорвать планы командования, которое было уверено, что советские войска ударят по полякам немедленно. Черт с ними, с предлогами! Пусть скорее начинают!

Переговоры между Берлином и Москвой все более начинают напоминать разборки на «малине». Смотрите, грозит Берлин, не вмешаетесь – останетесь «без доли». Наш пахан так и велел передать вашему пахану. Конечно, вместо грубой «фени» угроза облечена в изящный текст очередной срочной телеграммы, посланной в Москву 15 сентября: «Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку ог германской зоны влияния, политический вакуум... ...В Восточной Польше могут возникнуть условия для формирования новых государств». (Давайте, ребята, поспешайте, а то мы создадим в Восточной Польше независимую Украинскую республику).

Намек Берлина понят. Шуленбург срочно телеграфирует в Берлин:

«Москва. 17 сентября 1939 года.

Чрезвычайно срочно! Секретно! Сталин в присутствии Молотов а и Ворошилова принял меня в два часа ночи и заверил, что Красная Армия пересечет советско-польскую границу в б часов утра на всем ее протяжении...»

Как и обещал Сталин, ровно в 6 часов утра 17 сентября 1939 года Красная Армия силами двух фронтов—Украинского под командованием печально знаменитого С.Тимошенко и Белорусского под командованием М.Ковалева – численностью более миллиона солдат, при поддержке танков, авиации и артиллерии перешла границу Польши на всем протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска, завязав бои с немногочисленными польскими отрядами прикрытия восточной границы. «Второй фронт» второй мировой войны был открыт.