Алексей Филатов - Крещённые небом

— Мы пытались объяснить руководству, что нельзя штурмовать больницу, говорили о последствиях — сколько может погибнуть людей. Представили расчет сил и средств, спрогнозировали возможные потери сотрудников спецназа и, главным образом, среди заложников. Вообще штурм больницы, в которой двести террористов удерживают две тысячи человек, трудно спрогнозировать. Тем более, у нас появились данные, и они подтвердились, что террористы заминировали основное здание. Для этого они использовали взрывчатку и баллоны с кислородом, которого было навалом в больнице.

…Уже в конце операции, когда террористы готовились к выезду в Ичкерию, несколько офицеров «Альфы» в форме сотрудников МЧС прошли в больницу и проверили, — осталась ли угроза взрыва или басаевцы оставили нам на прощание смертоносные «сюрпризы». В нескольких местах пришлось убирать взрывчатку.

Я во многом понимаю и решение Ельцина, и отвечавших за проведение операции Виктора Ерина, Сергея Степашина и Николая Егорова. Обстановка выходила из-под контроля. Город маленький, и почти у каждого жителя находился в заложниках близкий. Этот факт мог привести к тому, что люди сами бы пошли освобождать родственников. Я также уверен и в том, что мы смогли бы достойно завершить операцию… если бы не было принято решение выпустить террористов. Относительно благополучный исход налета на Будённовск подтолкнул Радуева на совершение подобной же акции в январе 1996-го.

Не хочу обидеть спецназ МВД, но профессиональная подготовка сотрудников «Альфы», конечно, выше. Мы понимали: пусть лучше действует одно подразделение, в котором каждый сотрудник понимает своего товарища с полуслова, чем будет разнобой и иное количество потерь. Поэтому мы с командиром «Веги» взяли непосредственно штурм на себя, а специальные подразделения МВД шли за нами во втором эшелоне, предупреждая возможные попытки террористов вырваться из окружения. Начинать операцию предстояло в четыре утра. Надеялись на внезапность, но ее не получилось.

Руководство спецподразделения отдавало себе отчет, что отказаться от приказа не удастся. Памятен был еще октябрь 1993-го, когда «Альфа» повела себя по-своему. Второго раза ей не простят. Возможно, эта отправка без подготовки на убой — своеобразная месть за предотвращение большого смертоубийства. Не пойдут они — пошлют других, менее обученных, еще больше крови будённовцев будет пролито.

Для сравнения. Подготовка к освобождению заложников в Лиме длилась около полугода — там было пятнадцать-семнадцать террористов и семьдесят заложников. В Будённовске генералы, прессуемые Ельциным, дали самое малое время на рекогносцировку, чтобы подползти к больнице и посмотреть, «как она выглядит».

Штурмовать первоначально собирались под покровом темноты в три часа. Старшие офицеры «Альфы» запросили пятнадцать единиц бронетехники, боекомплект для длительного ведения боя (в этом по своей личной инициативе помог Сергей Лысюк), «дымы». Все это было обещано. И только!

В планировании и руководстве штурмом не было и крупицы того, что называется военным искусством, но страшнее всего было то, что прибывшим генералам было глубоко наплевать на жизни тех, кто будет погибать в больнице. Не наплевать только на мнение того, кто находился на саммите в канадском Галифаксе, президента Ельцина, и требовал от них штурма.

Согласно проведенному расчету, только на подступах к главному корпусу больницы должно было погибнуть 10 % личного состава «Альфы». Еще 40 % — во время дальнейшего наступательного боя, при крайне невыгодных условиях, когда нельзя применять тяжелое вооружение. Ну и потери личного состава уже внутри здания, во время схваток с террористами. Фактически элита российского спецназа антитеррора должна была героически погибнуть в Будённовске. Что касается жертв среди заложников — тут прогноз был такой же страшный, кровавая каша.

Перед атакой «Альфу» отвели с блоков, чтобы дать людям поесть, помыться перед боем. Командиры, построив воинов, сказали им примерно следующее: «Это не антитеррористическая операция, завтра мы идем на смерть, и большинство из стоящих здесь возможно погибнут. Тот, кто к смерти сейчас не готов, может выйти из строя. Никаких претензий к нему не будет».

И никто не сдвинулся с места.

— У террористов имелись пособники вне стен больницы. Они-то и сообщили, что спецназ выходит на исходные рубежи. Кроме того, подвели врачи «Скорой помощи», которые стали по прямой связи предупреждать своих коллег, чтобы те были готовы к приему большого числа раненых. Еще одно обстоятельство было не в нашу пользу. Террористы расставили по территории больницы «растяжки» и потребовалось время, чтобы их ликвидировать.

С большой натяжкой можно назвать эту операцию «специальной». По сути, общевойсковой бой. Единственное отличие — присутствие большого числа заложников из числа мирных граждан. Отсюда скованность в наших действиях, многие ограничения, включая применение тяжелого вооружения. Самое страшное, что не существовало необходимого взаимодействия между силовыми структурами, каждое ведомство пыталось сохранить своих людей и технику.

Если брать простую арифметику, то у нас с террористами были примерно равные силы. Еще со времен Великой Отечественной войны известно: наступающие должны иметь как минимум троекратное превосходство в живой силе. Трудно назвать эту операцию антитеррористической. Бронетехника била только по стенам, т. к. басаевцы прикрывались женщинами, поставив их в оконные проемы, а сами вели огонь из-за спин своих жертв. Несмотря на такое положение дел, сотрудники «Альфы» нанесли врагу ощутимый урон.

Около пяти часов утра, едва успев развернуться, «Альфа» пошла на штурм больницы. В одной из битв император Наполеон, наблюдая атаку английской конницы, сказал: «Самая лучшая в мире кавалерия — под самым безмозглым в мире командованием».

Как минимум за два часа Басаев был предупрежден о штурме. Это, как ни странно, уберегло в тот день жизни многим. Бандиты ждали, и ожидание было напряженным. Боевые группы развернулись на территории больничного городка, травматологического и инфекционного отделений. При первой же попытке проскочить открытое пространство из больницы был открыт шквальный огонь. У дудаевцев не выдержали нервы. Начни они на пять-семь минут позже, и половина «Альфы» была бы накрыта.

— С третьего на четвертый день с блокпоста нас перевели в здание школы-интерната. Там мы помылись и улеглись чуть-чуть поспать, потому что за двое суток, находясь на блоке, почти не прикорнули. В час ночи меня вызвали в штаб. Там уже находился начальник нашего отдела Володя Тарасенко, начальник штаба Группы полковник Анатолий Николаевич Савельев, сказавший: «Буди ребят, будет штурм».