Исса Плиев - Разгром «армии мстителей»

Днем 2 марта резко потеплело, начался бурный весенний паводок. Дороги основательно развезло — ни проехать, ни пройти. Чтобы как-то повысить их проходимость, инженерные части углубляли кюветы, делали грязеотводы. Специально оборудованные тракторы сгребали с дороги жидкую грязь в открытые ямы и рвы. Для этой работы на наиболее трудные места направлялись подразделения саперов. Туда возили битый кирпич, шлак, песок, хворост — все, что попадало под руку. Работали днем и ночью. Но когда дивизия двинулась к реке Ингулец, стало ясно, что прежде чем прорывать линию обороны противника, надо пробиться к ней через пространство глубокой вязкой грязи. Возникла мысль: «А каково же в этих условиях будет в тылу врага? Не уменьшится ли серьезно тактическая подвижность войск? А это как раз то, что нужно для вражеской авиации». Невольно вспомнилось, как маршал Василевский спросил меня, возможна ли рейдовая операция в глубокий тыл противника в условиях распутицы и бездорожья. Не «засосет» ли она подвижность группы? Что можно ожидать от такого рейда? Я ответил тогда, что бездорожье даст нам значительно больше преимуществ и выгод, чем противнику, а рейдовая операция принесет решающий оперативный успех. Распутица и полное бездорожье снизят тактическую подвижность, скуют силы немцев, не подготовленных еще к крупным передвижениям. Пока они будут, увязая в грязи, пятиться, отбиваясь от чуйковцев и других, Конно-механизированная группа, имея значительно большую «силу энерции», сумеет опережать противника в маневре, упреждать в нанесении ударов. Лишь бы наши действия были надежно прикрыты с воздуха. «Об этом мы побеспокоились, — ответил тогда товарищ Василевский, — генерал-полковнику Судец приказано обеспечить боевые действия силами 1-го смешанного авиационного корпуса. Это будет надежная «крыша» от бомбового дождя».

Прочность этой «крыши» решено было усилить путем наибольшего массирования зенитных средств, прикрывающих Конно-механизированную группу. С этой целью нам придавалось еще два зенитных полка МЗА [12]3-й зенитной артиллерийской дивизии и армейский зенитный артиллерийский полк. Следует иметь в виду, что зенитчики имели уже богатый опыт борьбы с танками, поэтому эти средства усиливали и нашу противотанковую мощь.

К утру 3 марта все войска Конно-механизированной группы вышли в выжидательный район для ввода в прорыв. К этому времени были отданы предварительные распоряжения, штабы вошли в связь с соединениями 8-й гвардейской армии, наши представители — руководящий командный состав — направились на командные пункты дивизий первого эшелона.

Для управления Конно-механизированной группой был создан за счет штабов корпусов и дивизий немногочисленный аппарат штабных офицеров, который мы называли оперативной группой командующего. С этой опергруппой мы рано утром прибыли в село Широкое на командный пункт генерала Чуйкова, чтобы окончательно согласовать с ним вопросы взаимодействия при вводе Конно-механизированной группы в прорыв через боевые порядки 8-й гвардейской армии. К этому времени здесь уже находился генерал Корженевич с офицерами штаба фронта и своей радиостанцией: К моменту нашего приезда генерал Чуйков завершал частичную перегруппировку своих войск.

— Часов в одиннадцать введу в бой 28-й гвардейский корпус, — сказал он, — надо расширить плацдарм, чтобы обеспечить развертывание на нем всех сил и средств армии.

Мы быстро и обстоятельно договорились по вопросам взаимодействия при вводе в прорыв. Конно-механизированной группе было выделено три переправы: у Дар Радевичи, у Андреевки и у Ново-Курской. Особенно подробно мы согласовали задачи артиллерии армии по обеспечению ввода подвижной группы в прорыв. Решено было, что в период развертывания боевых порядков группы, артиллерия армии начнет подавление огневых средств в тактической глубине обороны противника. Как только мы двинемся в прорыв, будут поставлены огневые заслоны перед флангами с целью подавления флангового огня и воспрещения контратак. Одновременно будет осуществляться борьба с артиллерией противника в полосе ввода в прорыв. Для выполнения этих задач командарм выделял две пушечные артиллерийские бригады и один отдельный полк.

До 5 марта передовые части 8-й гвардейской армии проводили атаку за атакой, преодолевая необыкновенные трудности распутицы и плотный огонь противника, медленно, но уверенно продвигаясь вперед. Наибольший успех был достигнут в районе села Широкое. Но общие результаты боев на плацдарме нас не могли удовлетворить полностью. В связи с этим командующий войсками фронта решил ввести Конно-механизированную группу в бой несколько севернее. В записке, которую комфронта прислал мне утром 5 марта, говорилось: «…Вам надо переправляться у Николаевки 1-й и севернее. Можно даже у Широкого — там переправа свободнее. Рассчитывать на переправу у Андреевки и южнее не приходится… Быстрее переправляйтесь. Думаю, Вам придется идти немного севернее. К утру сообщите, как идет переправа. Все ли подтянуто? Ваши соображения». [13]

Это решение в значительной мере облегчило нам организацию переправы. Буквально на ходу через офицеров связи были отданы боевые распоряжения, в которых генералу Танасчишину отводились две переправы: у сел Зеленое и Широкое, а 4-му гвардейскому кавалерийскому корпусу с бригадой подполковника Завьялова — у села Дар Радевичи. Уже к 10 часам, когда мы возвращались от генерала Чуйкова, танковые части начали вытягивать в колонны вдоль улиц, направляясь к бродам.

Как и следовало ожидать, трофейный понтонный парк прибыл не полностью и использовать его удалось лишь частично. К этому времени с большим трудом сюда прибуксировали танками лишь автомашины с крайне необходимым имуществом связи. Генерал Танасчишин Доложил, что кроме брода, обнаружили дамбу, закрытую водой не более, чем на полметра. По ней можно было переправить автотранспорт. Все три бригады (одна танковая и две механизированные) заканчивают сосредоточение в районе переправы. Остальные бригады переправляются километра четыре севернее, в селе Зеленое.

— Не ждите, пока закончится сосредоточение, начинайте переправу.

— Сигнал уже дан, — отвечает мне комкор и, повернувшись к командиру танкового полка, заканчивает: — начинайте действовать!

Мы обгоняем колонну и направляемся к переправе. Обрыв к воде здесь очень крут и высок. Саперы сделали въезд вдоль речки, затем поворот к броду. Первый танк, высоко подняв ствол, спускается к берегу и, круто развернувшись на месте, сползает в воду. За его гусеницами тянется темная полоса. «Не так уж, каменисто дно, как говорили».

Когда танк достиг середины реки, кто-то из саперных офицеров облегченно произнес: