Исса Плиев - Конец Квантунской армии

— Обучать поваров в полевых условиях — дело безнадежное, — заявил Лазарев. — К тому же, по опыту знаю, что повару прежде всего нужна практика. Даже хороший ученик вначале готовит пищу неважно, а плохо приготовленное блюдо только оттолкнет монгольских солдат от русской кухни.

— Что же вы предлагаете?

Боец развел руками:

— Не знаю… Может, послать в монгольские части наших солдатских поваров?

— Как послать? — удивился Родин. — А кто же будет кормить советских солдат?

— Не торопитесь, — остановил я полковника, — по-моему, Лазарев дело предлагает. Простейшие блюда смогут готовить многие наши воины. Мы легко найдем замену поварам, направленным в монгольские части.

И напомнил такой случай фронтовой жизни. Однажды под Одессой я задержался у разведчиков, они угостили меня обедом. Когда я похвалил повара за вкусную пищу, солдат, принесший термос, расцвел.

— Это что, я сам готовил, — заявил он. — Вы бы попробовали обед, когда дежурит наш повар.

Я не понял:

— А где же ваш повар? Почему не дежурит?

Командир роты объяснил: их повар попросился как-то в разведывательный поиск и после этого надумал совсем податься в разведчики. Чтобы его отсутствие не сказалось на питании бойцов, стали действовать по принципу взаимозаменяемости: повар — разведчик, каждый разведчик — повар. На кухне дежурили по очереди и научились неплохо готовить.

— Ну что же, — согласился Родин, — не боги горшки обжигают. Попробуем и мы применить принцип «полной взаимозаменяемости».

В монгольские дивизии отправились наши лучшие кулинары. Большинство даргов и цириков быстро привыкли к русской кухне.

А мясную проблему мы разрешили с помощью маршала Чойбалсана. Направили ему письмо, сообщили о наших трудностях, попросили помочь. По его указанию нам вскоре пригнали несколько гуртов скота.

Были и некоторые другие трудности. В 6-й монгольской кавдивизии мне повстречался молодцеватый цирик, туго перетянутый монгольским поясом. Боец выглядел очень аккуратным: новые яловые сапоги его блестели, но гимнастерка и брюки до белизны выгорели под палящими лучами гобийского солнца. Поравнявшись со мной, цирик замер в стойке «смирно». Заметив, как я внимательно разглядываю обмундирование, машинально одернул гимнастерку и, засунув пальцы за ремень, развел назад складки и застенчиво улыбнулся.

Подошел командир дивизии полковник Цэдэндаши.

— Как у вас обстоит дело с обмундированием? — поинтересовался я.

— Есть, конечно, затруднения, да не это сейчас главное, — уклончиво ответил комдив.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что часть обмундирования требует замены, но необходимых запасов дивизия не имеет.

В тот же день Военный совет фронта получил мое письмо и распорядился выдать Конно-механизированной группе все, что требовалось.

Среди прочих забот особое беспокойство вызывало состояние конского состава. Еще во время моего первого пребывания в Монголии я обратил внимание, что кавалерийские части имели обычно по два комплекта лошадей: один комплект находился под седлом в постоянной боевой готовности, второй содержался в табунах, на подножном корму. И так круглый год — летом и зимой.

В военное время второй комплект лошадей двигался сзади на удалении одного перехода от войск. После нескольких суток напряженных боевых действий уставший конский состав заменяли одновременно по всему полку или дивизии. Это придавало монгольской коннице высокую тактическую подвижность. И лошади обладали отличными маршевыми качествами. Невысокий монгольский конь имеет крепкое сложение, короткие сильные ноги с небольшими прочными копытами. Он способен совершать суточные стокилометровые переходы. Вероятно, все это, вместе взятое, — возможность частой смены лошадей, их высокие маршевые качества, неприхотливость — и обусловило упрощенный уход за конским составом в монгольской армии. Лошади содержались в табунах. Расчистка копыт делалась редко и, что особенно беспокоило, лошадей не ковали. А ведь операция предусматривала такие высокие темпы наступления, что при всей выносливости некованые монгольские лошади могли «сесть» на передние ноги. Решили организовать ковку.

Приходилось приучать монгольских лошадей и к коновязи, и к новому фуражу — сену и овсу. Ведь нам предстояло действовать в пустыне, в горах, где нет никакого подножного корма.

В монгольские войска поступало новое улучшенное вооружение. Надо было быстро, основательно организовать его изучение. Командирам дивизий было указано обратить самое серьезное внимание на подготовку одиночных бойцов и мелких подразделений. Чтобы улучшить качество боевой учебы, мы подготовили и провели целый ряд показных занятий.

Генерал Ю. Цеденбал поручил работникам политуправления вместе со штабными офицерами проконтролировать ход огневой подготовки, проверить, как владеют оружием офицеры частей.

— Не давать передышки тем, кто плохо стреляет, — наставлял он. — И обратите внимание, чтобы во время учебы не было упрощенчества, послаблений и отступления от уставных требований.

Сам Цеденбал очень требовательно относился к себе и был непримирим, когда нарушал порядок кто-либо из подчиненных.

Вообще мы скоро убедились, что политическое руководство в монгольских войсках находится в надежных руках. Генерал Ю. Цеденбал зря времени не терял. Он направил в дивизии и бригады группы политработников во главе с начальниками отделов политуправления монгольской армии. Это было очень кстати, поскольку в монгольские части все время подходили маршевые подразделения.

Во время посещения монгольских частей я лишний раз убедился, что цирики крепки физически и духовно, необыкновенно выносливы, легко переносят жару, жажду и другие трудности. Каждый боец был прекрасным спортсменом-конником, обладал многими самобытными качествами: разумной смелостью, врожденной ловкостью, зорким глазом, умением ориентироваться в бескрайней однообразной степи и пустыне. Такими их воспитывала сама жизнь. Однажды, отъехав довольно далеко от населенного пункта, мы увидели ватагу конников, скакавших навстречу. У всех была «прилаженная» степная посадка. Каково же было удивление наших офицеров, когда всадники оказались детьми от восьми до двенадцати лет!

Для меня это не было удивительным. За время прежней службы в Монголии мне не раз доводилось присутствовать на конных состязаниях, которые проводятся обычно во время «надома» — ежегодного национального праздника в честь Народной революции. Начинается праздник 11 июля и продолжается несколько дней. Программа его включает традиционные виды спорта: борьбу, стрельбу из лука, скачки и так далее. Дистанция скачек зависит от возраста скакунов. Для годовалого жеребенка, например, она определяется в 10 километров. Для двух-трехгодовалых и так далее дистанция увеличивается. Взрослые скакуны соревнуются на расстоянии в 35 километров. Наездниками выступают дети — мальчики и девочки.