Вячеслав Бондаренко - Легенды Белого дела

После войны Макаров снова пережил взлет известности, он пользовался заслуженным уважением как ветеран, а его мемуары, к которым добавились воспоминания времен Великой Отечественной, переиздавались в 1957 и 1960 годах. По их следам в 1966 году радио Крыма подготовило программу о Макарове, автором которой выступил его соратник по партизанскому движению Великой Отечественной Георгий Леонидович Северский (1909–1996). Этой программой заинтересовалась киевская газета «Юный ленинец», вскоре заказавшая Северскому повесть на ту же тему. В соавторы (вернее, в литобработчики) Северский взял киевского журналиста и литератора Игоря Марковича Росоховатского (1929–2015), и в итоге появилась повесть «И все-таки это было», публиковавшаяся в «Юном ленинце» в июле — ноябре 1967 года (причем Росоховатский скрылся под псевдонимом И. Росенко). Сюжет повести уже очень сильно отличался от реальной судьбы Макарова — авторы только «оттолкнулись» от нее, фактически создав совершенно нового персонажа по имени Павел Васильевич Маканов (с самим Макаровым при этом не консультировались и его не упоминали). Главным же героем повести был мальчик Миша Львов. А уже на основе этой повести Северский, не ставя в известность Росоховатского, вместе с опытным и успешным сценаристом Игорем Яковлевичем Болгариным (р. 1929) написал сценарий телевизионного фильма «Адъютант его превосходительства». Правда, от него один за другим отказались семь режиссеров, а восьмой, Е. И. Ташков, основательно переделал сценарий, отрывки из которого были опубликованы в 1968 году в журнале «Вокруг света». На этот раз адъютанта звали уже Павлом Васильевичем Марковым, а в предисловии сценаристы ссылались на П. В. Макарова — «одного из первых советских разведчиков». Впрочем, затем адъютанта переименовали в Павла Андреевича Маркова, а там и в Павла Андреевича Кольцова. Одновременно и Миша Львов стал Юрой.

Съемки шли в 1969 году, после чего фильм на четыре месяца «лег на полку» — члены худсовета обвинили его в апологии белогвардейщины. Но после закрытой премьеры для высших чинов КГБ дело сдвинулось с места, и в апреле 1970 года фильм увидела вся страна, а его создатели получили Государственную премию. Росоховатский после выхода сериала на экраны подал в суд, и в июле 1972 года дело не без вмешательства министра культуры Е. А. Фурцевой закончилось мировым соглашением сторон, Северский выплатил Росоховатскому 1500 рублей. В 1979 году под фамилиями Северского и Болгарина вышла также новеллизация фильма под названием «Адъютант его превосходительства», куда вошли фрагменты повести «И все-таки это было». Впоследствии свет увидели еще семь книг о приключениях «адъютанта» (который отнюдь не был расстрелян, как это можно понять из фильма, а смог бежать и успешно продолжил свою деятельность).

Вот так имя Владимира Зеноновича Май-Маевского обрело вторую жизнь и подлинную популярность на просторах СССР. Впрочем, образ Владимира Зеноновича Ковалевского все-таки заметно отличался от прототипа, об этом можно судить по тексту книги «Адъютант его превосходительства». «Книжный» генерал Ковалевский, к примеру, окончил юнкерское училище, «первым на германском фронте получил золотое оружие», «всю войну, с первых дней четырнадцатого года <���…> командовал корпусом», который «во время знаменитого Брусиловского прорыва особо отличился, за что и получил наименование гвардейского»; в генерал-лейтенанты его «произвел государь император», а «осенью восемнадцатого Ковалевский формировал штаб Добровольческой армии» [311] . Кроме того, он был женат, но бездетен, и в его семье воспитывалась племянница, будущая жена Г. Я. Седова Вера. Напомним, что реальный Май-Маевский заканчивал не юнкерское, а Николаевское инженерное училище; Георгиевское (а не Золотое) оружие получил хотя и одним из первых, но все же не первым; на Первую мировую вышел командиром полка, затем командовал бригадой и дивизией, а корпус получил лишь в 1917 году, причем гвардейским он именовался вовсе не из-за заслуг в Брусиловском прорыве; чин генерал-лейтенанта Владимир Зенонович получил уже в Добровольческой армии, к формированию штаба которой никакого отношения не имел. Да и с наградами неувязка — киношный Ковалевский, как и его прообраз, носит орден Святого Георгия 4-й степени, но вот Георгиевским крестом той же степени его почему-то обделили, взамен пожаловав некую иностранную награду (видимо, призванную подчеркнуть связь генерала с «интервентами»). В 4-й серии, в сцене банкета, британский генерал поздравляет Ковалевского «со званием лорда» и награждает его «орденами Святых Михаила и Георгия»; на самом деле это одна награда, посвященная двум святым, и В. З. Май-Маевский был удостоен ее низшей степени (Companion), а в достоинство лорда его никто не возводил. Да и само награждение орденом выглядело почти анекдотичным, так как король Георг V пожаловал награду «генералу Харькову», искренне полагая, что Харьков — фамилия военачальника (впервые «генерала Харькова» упомянул премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж в речи 17 апреля 1919 года). Когда же члены британской военной миссии выяснили, что никакого генерала Харькова нет, орден вручили Май-Маевскому. (В той же сцене банкета на шее у генерала почему-то появляется еще и крест Святой Анны 2-й степени, но такое легкое отношение к «царским» наградам вообще характерно для советского кино: вспомним хотя бы «Хождение по мукам» В. С. Ордынского, где на груди Л. Г. Корнилова рядом с орденом Святого Георгия 4-й степени висит орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом.) Об отсутствии у генерала семьи упоминалось в начале очерка, равно как и о том, что жена Г. Я. Седова Вера Валериановна Май-Маевская доводилась Владимиру Зеноновичу двоюродной сестрой, а не племянницей.

Внешне генерал Ковалевский в исполнении Владислава Стржельчика вызывал явные ассоциации с реальным Май-Маевским, но до полной аналогии с прототипом было все равно далеко — Ковалевский нисколько не походил на тучного одышливого «комика провинциальной сцены», да и алкоголем не злоупотреблял. Кстати, и в книге любовь генерала «к кутежам и водочке» упоминается настолько мельком, что на это можно не обращать внимания. И это понятно: красный разведчик должен был победить умного, серьезного и, что немаловажно, трезвого противника.

Кстати сказать, столь же далеким от прототипа получился и образ самого главного героя — Павла Андреевича Кольцова. Выше уже говорилось, что П. В. Макаров в Добровольческой армии оказался, в общем, случайно, а активную борьбу с белыми начал только в феврале 1920 года. Кольцов же в фильме вполне полноценный «красный Штирлиц», внедренный в тыл врага по заданию Всеукраинской ЧК и ведущий там весьма успешную работу. Вместо реального 134-го пехотного Феодосийского полка, в котором служил Макаров, Кольцову достались вымышленные 42-й Тегринский полк (в фильме) и рота разведчиков в 1-й пластунской бригаде генерала Казанцева (в книге; причем в одном месте Кольцов сообщает, что воевал в 9-й армии на Юго-Западном фронте, а в другом — на Западном). В отличие от не имевшего за Первую мировую орденов Макарова Кольцов успел заслужить в боях награды (как он сам говорит, «ордена Анны и Владимира с мечами»; правда, неясно, почему в таком случае он не носит свой крест Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом на кителе), но не был ранен (на сохранившихся фотографиях Макарова на его форме видны две нарукавные нашивки за ранения, Кольцов же в фильме не носит ни одной). Образованием Кольцов, в отличие от прототипа, тоже мог похвалиться вполне солидным — «гимназия, три курса университета, ускоренный курс военного училища». Кроме того, реальный «адъютант его превосходительства» — в то время 22-летний обладатель вполне заурядной наружности — внешне сильно проигрывал 34-летнему Юрию Соломину, воплотившему на экране, можно сказать, эталонный образ белого офицера — красивого, благородного, умного, храброго.