Вячеслав Бондаренко - Легенды Белого дела

Вечером 10 февраля в Тирасполе, в штабном вагоне Бредова, собрался военный совет. Настроение царило мрачное, но, по свидетельству Б. А. Штейфона, Николай Эмильевич проявил колоссальную выдержку и силу духа: «Ни одного слова упрека или осуждения кого-либо не высказывается им. Он спокоен, ободряет и обнадеживает. Он не допускает мысли о бесславном конце своих войск. Из окон своего вагона он видит, что ему вручена судьба не только войск. Кругом масса женщин, детей и различного гражданского люда» [376] . Но когда один из генералов предложил сдаться красным и тем самым сохранить жизни людей, Бредов неожиданно вспыхнул и резко заявил:

— Повторю то, что и раньше от вас не скрывал, — продовольствия нет, денег нет, положение сложное. Однако надо найти достойный выход!

В конце концов приняли решение форсировать Днестр, а если румыны будут препятствовать этому, то на силу ответить силой. Но Бредов все же не был удовлетворен этим решением и уже после того, как все разошлись, наедине с начальником штаба Б. А. Штейфоном начал изучать на карте путь возможного отхода на север, в сторону Польши. «Таким образом, в его голове впервые зарождаются мысли о походе в Польшу, — вспоминал Штейфон. — О поляках мы не имели никаких сведений, за исключением тех, что Польша тоже воюет с Совдепией» [377] .

На первый взгляд мысль эта казалась авантюрной. Где именно находится Войско Польское, никто не знал, удастся ли оторваться от красных — тоже. Но Бредов, по-видимому, руководствовался самой простой логикой: попытка его уставших и сильно потрепанных войск с боем прорваться через румынскую границу неизбежно приведет к большим потерям и, скорее всего, будет отбита, а если и нет, то армию ждет просто позорный плен и разоружение. К тому же могут погибнуть многочисленные беженцы, прибившиеся к войскам. А шанс соединиться с поляками есть — минимальный, но есть! «Идея похода была весьма примечательная и ярко характеризовала характер и военное дарование генерала Бредова: красное командование, по-видимому, не догадывалось, что вся Новороссийская группа сосредоточилась у Тирасполя, — писал Б. А. Штейфон. — Советские войска, тоже уставшие, стремились к югу, рассчитывая прижать белых к морю и овладеть богатой Одессой. Им не приходило в голову, что Новороссийская группа, искусно ускользнув от их ударов, может двинуться в сторону противоположную от Одессы, то есть на север. Дерзкий план генерала Бредова могло разгадать только незаурядное военное воображение. Большевики таковым не обладали. Технический план похода основывался на внезапности и быстроте: незаметно уйти от Тирасполя и форсированными переходами оторваться от противника» [378] .

Утром 11 февраля идея Н. Э. Бредова была вынесена на обсуждение высших чинов группы войск и встретила общее одобрение. С энтузиазмом восприняли ее и в отряде. При отступлении из Тирасполя пришлось бросить все тяжелое вооружение, взорвать или утопить в Днестре бронепоезда. С собой брали лишь то, что можно было вести на подводах и в немногочисленных автомобилях (их бросили через неделю похода, когда кончился бензин). Около полуночи 12 февраля отряд выдвинулся в поход на север, вдоль русла Днестра, в узкий «коридор», который еще не был занят красными.

Под командованием Бредова на начало похода состояли очень значительные по меркам Гражданской войны силы, примерно 15–16 тысяч офицеров, военных чиновников и солдат. Кроме того, армию сопровождал большой обоз, в котором следовали беженцы, раненые и больные сыпным тифом. Для сравнения: вся Добровольческая армия в разные периоды 1-го Кубанского (Ледяного) похода насчитывала от трех с половиной до шести тысяч человек, отряды М. Г. Дроздовского во время похода Яссы — Дон и И. М. Васильченко во время Екатеринославского похода — чуть больше тысячи. По численности участников Бредовский поход уступал лишь Великому Сибирскому [379]. Наиболее боеспособной силой группы войск Н. Э. Бредова была 4-я стрелковая дивизия, в состав которой входили 13-й и 16-й стрелковый полки с двумя сводными батальонами 14-го и 15-го. К прежним «железным стрелкам» они имели весьма отдаленное отношение, но наверняка Бредову было приятно, что под его командованием состоит полк, в котором он когда-то начинал службу. Высоким боевым духом выделялись также Сводно-гвардейская пехотная дивизия, 2-й Конный генерала Дроздовского полк, остатки пехотных и кавалерийских полков — 13-го Олонецкого, 14-го Белозерского, 16-го Ладожского, 42-го Якутского, 75-го Севастопольского, 80-го Кабардинского пехотных, 1-го Сумского и 3-го Елисаветградского гусарских, 11-го Рижского, 16-го Тверского, 17-го Нижегородского, 18-го Северского драгунских, Крымского и 3-го Осетинского конных. По мере продвижения к северу к группе Бредова присоединялись остатки 2-го армейского корпуса, разрозненные отряды пограничной и государственной стражи, просто «вольные стрелки» и беженцы, так что к концу похода отряд насчитывал 30 тысяч человек, из них 20 тысяч штыков, почти 4 тысячи больных (из них 2 тысячи сыпнотифозных), 500 раненых, 350 беженцев и 330 офицерских семей — женщин и детей. Фактически это была армия, хотя официально такой статус был придан отряду только в марте.

Рядом с Бредовым в поход выступили без преувеличения выдающиеся военачальники старой русской армии. Многих из них судьба уже сводила с Николаем Эмильевичем раньше. Так, генерал-майор, кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени Михаил Николаевич Скалон (1874–1940) командовал 33-й пехотной дивизией в конце 1917 года, когда Бредов был командиром 21-го армейского корпуса. Генерал-майор, кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия Петр Павлович Непенин (1872–1932) шел с Бредовым всеми дорогами Гражданской войны, начиная с Царицына. Обладателем самых почетных наград в отряде являлся генерал-лейтенант Петр Степанович Оссовский (1860 — после 1920) — он был удостоен Георгиевского оружия и ордена Святого Георгия 4-й и 3-й степени. А самым старшим по возрасту среди генералов отряда был 63-летний генерал-лейтенант Михаил Николаевич Промтов (1857–1951); он же достиг на Великой войне самого высокого положения (командовал 11-й армией) и, по всей видимости, был недоволен тем, что общее руководство походом осуществляет генерал «ниже» его статусом.

Боевые столкновения во время похода случались нечасто: Бредов избегал их, так как логично считал, что обремененная огромным обозом армия серьезного боя просто не выдержит. 14 февраля в Дубоссарах белых обстреляли галичане (их Украинская Галицкая армия, как мы помним, перешла на сторону красных и переименовалась в Червоную Украинскую Галицкую); 15 февраля бой был уже с красными. Армию преследовали и местные бандиты, которые пользовались любой возможностью, чтобы напасть на отставших; несколько офицеров поплатились за свою беспечность жизнью.