Н. Павлович - Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне

Оборона Либавы была непродолжительной, но это ни в малейшей мере не снижает доблести ее защитников - причины захвата этой базы врагом совсем иного порядка.

Опыт непродолжительной обороны Либавы, вскрывший ряд ошибок и просчетов оперативно-тактического и организационного характера, позволил сделать ряд полезных выводов. Прежде всего нельзя пройти мимо необоснованного решения об организации военно-морской базы в Либаве - в непосредственной близости к германской границе. Об угрозе захвата Либавы с суши свидетельствовал опыт первой мировой войны с той лишь разницей, что скорость возможного продвижения противника к этой базе по суше в 1914 г. была значительно меньшей. Существование такой базы в непосредственной близости к границе с Германией, которая все время оставалась потенциально враждебной СССР, могло быть в какой-то степени оправдано лишь крайней необходимостью, связанной с военно-географическими особенностями театра. Но на восточном побережье Балтийского моря и в Рижском заливе имелись другие, более подходящие пункты, которые могли служить передовыми базами. Во всяком случае, решение о создании передовой военно-морской базы в какой-то степени оправдывалось бы лишь при наличии мощного и развитого в глубину сухопутного приграничного укрепленного района. Не исключалась и необходимость создания полукругового сухопутного фронта обороны военно-морской базы. Однако ни того, ни другого не было.

Явственно определившаяся угроза войны заставила поставить вопрос о замене Либавской базы большей по размерам Прибалтийской военно-морской базой. Но времени оставалось мало, и это организационное мероприятие к началу войны оказалось незавершенным.

67- й стрелковой дивизии предстояло взаимодействовать с силами Либавской военно-морской базы в обороне морского побережья. Между тем до 2 час. 22 июня такое взаимодействие организовано не было. Только за два часа до нападения фашистской авиации командир дивизии генерал-майор Н. А. Дедаев встретился в штабе базы с ее командиром капитаном 1 ранга М. С. Клевенским и договорился о некоторых принципиальных вопросах взаимодействия. Было решено: командир военно-морской базы, подчиняясь командиру 67-й дивизии как старшему по званию, будет руководить внутренней обороной Либавы и обороной ее с моря, а командир дивизии -обороной базы с суши. Само собой разумеется, запоздалый [69] контакт командира дивизии с командиром базы, а также расположение сил дивизии в районе Руцавы, в 40 км от Либавы, отрицательно повлияли на организацию совместных действий с началом обороны.

Следует отметить, что устойчивости обороны Либавской военно-морской базы ни в коей мере не способствовали разноречивые приказания, которые получил ее командир в течение трех суток. 23 июня силам базы было приказано отходить в случае отхода частей Советской Армии, 25 июня - Либавы не сдавать, а 26 - немедленно отходить. Эти приказы отражают прежде всего неустойчивость сухопутного фронта в то время и неясность дальнейшего развития боевых событий. Быстрый отход 8-й и 11-й армий на Ригу и Полоцк привел к окружению Либавы, и поэтому ее оборона с суши носила импровизированный характер.

Береговая и зенитная артиллерия, активно противодействовавшая вражеским войскам и авиации, израсходовала 1300 снарядов 130-мм орудий и 4000-76,2-мм зенитных пушек, но вследствие того, что они имели весьма ограниченный боезапас (один комплект для береговой артиллерии, два - для зенитной), к вечеру 25 июня у береговых батарей оставалось по 10 снарядов на пушку, а у зенитных - 30-35% от имевшегося ранее количества. Это был большой просчет, тем более что одновременно в Либаве находились неоправданно большие запасы мин, минных защитников, глубинных бомб и других средств.

Наконец, следует подчеркнуть сомнительную целесообразность дислокации военно-морского училища противовоздушной обороны в приграничной военно-морской базе. В конечном счете это привело к потере в первые же дни войны ценных кадров ПВО, недостаток в которых особенно остро ощущался на флоте.

Оборона Таллинахотя и была относительно кратковременной, однако имела большое значение для защиты Ленинграда в кризисные дни второй половины августа 1941 г.

С выходом немецко-фашистских войск 7 августа 1941 г. на южное побережье Финского залива в районе мыса Юминда к прежнему значению Таллина как главной базы Краснознаменного Балтийского флота добавилось его нависающее положение с тыла над приморским флангом группы армий «Север» (18-й немецкой армией).

Противник упорно рвался к Таллину, так как Гитлер торопил своих генералов покончить с Краснознаменным Балтийским флотом {60}.

Руководство обороной Таллина, который Верховное Главнокомандование приказало защищать до последней возможности, [70] было возложено на Военный совет КВФ. Отрезанный от 8-й армии 10-й стрелковый корпус (22-я мотострелковая, 10-я и 18-я стрелковые дивизии) 14 августа был подчинен Военному совету КБФ, а командир корпуса генерал-майор Н. Ф. Николаев назначен заместителем командующего флотом по сухопутной обороне Таллина {61}.

Для непосредственной обороны Таллина с суши в течение 22 июля - 15 августа по инициативе командования КБФ и под руководством инженерного отдела флота была оборудована главная оборонительная полоса общей протяженностью около 50 км, а все мосты заминированы. После этого началось оборудование тыловой оборонительной полосы, закончить которое не удалось из-за сильного артиллерийского противодействия врага.

Глубина наскоро созданной системы сухопутной обороны базы оказалась недостаточной. Дальность стрельбы немецкой 77-мм полевой пушки равнялась примерно 13 км, 105-мм пушки - около 14-15 км, тяжелой 150-мм пушки - свыше 20 км. Таким образом, с подходом противника к главному оборонительному рубежу, выдвинутому на 9-12 км от города, район обороны простреливался вражеской артиллерией на всю глубину. Само собой разумеется, увеличение глубины сухопутной обороны было связано с увеличением ее протяженности по фронту, на что не хватало ни людей, ни средств, а самое главное - времени на оборудование. С 25 августа внутри города с целью обеспечения отхода войск к пунктам посадки на суда были созданы укрепления баррикадного типа. Сухопутные части 10-го стрелкового корпуса оборудовали передовую оборонительную полосу в радиусе 40 км от города.

Вследствие того что значительная часть аэродромов находилась в непосредственной близости к фронту, использование их оказалось невозможным. Инженерный отдел КБФ оборудовал три посадочные площадки для самолетов.

План обороны Таллина предусматривал использование для стрельбы по береговым целям корабельной и береговой артиллерии (4 305-мм, 9 180-мм, 12 152-мм, 35 130-мм, 17 102-мм, 20 100-мм орудий {62}), которая с началом боев за город действовала весьма интенсивно и сыграла большую роль в его обороне {63}. К участию в обороне привлекались также 3-й и 4-й зенитные артиллерийские полки флота и две отдельные батареи {64}. Кроме того, Военный совет КБФ выделил на сухопутный фронт до 16 тыс. человек с кораблей, из частей и [71] управлений флота. На аэродромы Эстонии базировалась 10-я авиабригада КБФ (33 самолета-истребителя типа И-15, И-16, И-153, 13 - типа МБР-2). В обороне Таллина некоторое время участвовал 38-й истребительный авиаполк (16 самолетов) из состава 4-й воздушной дивизии фронта. Состав сил, выделенных для обороны, был явно недостаточным. Так, например, протяженность одного из участков фронта, который оборонял батальон морской пехоты, достигала 18 км {65}.