Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

Можно по-разному относиться к итогам первой неде­ли боев. Я знаю людей, которые искренне считали и счи­тают, что уже тогда исход борьбы был предрешен. Знаю и других, чье мнение диаметрально противоположно: Советский Союз спасли от краха союзники, оттянувшие на себя часть сил вермахта. Сколько людей, столько и мнений.

И тогда, в начале июля, растерянные военные, дер­жавшие откатывающийся от границы фронт, и растерян­ные граждане огромной страны в глубоком тылу всё ждали, что же скажет о нагрянувшей войне Сталин. А он... молчал. Впервые за долгие годы вождь был пос­тавлен в ситуацию, когда невозможно было обнародовать дежурную полуправду. И он все еще ждал чего-то и мол­чал. И молчание это красноречивее всех слов подтверж­дало масштабы произошедшей катастрофы.

Дело даже не в том, что за семь дней боев были потеря­ны Литва, большая часть Белоруссии, Латвии и немалая часть Западной Украины - мобилизационные ресурсы оставались еще огромными. Просто как-то уж очень лег­ко немцам все удавалось, и грозные, казалось, мехкорпуса выходили из боя командами безмашинных экипажей, и авиационный парк таял на глазах, и армейские склады в лучшем случае были взорваны, а в худшем достались противнику нетронутыми, и поговаривали уже о сотнях тысяч пленных... А главное, очевидным казалось, что немцы перегруппируются, покончат с агонизирующими дивизиями Западного фронта и пойдут дальше. И кто их встретит? Кто прикроет мобилизацию и развертывание вновь прибывающих войск? И где гарантия, что этим новым частям и соединениям удастся больше, чем армии прикрытия?

И он молчал...

Как такое могло произойти? Почему годами укрепля­емые Вооруженные силы, оснащенные, казалось, всем необходимым, оказались неспособными дать отпор аг­рессору в первые месяцы войны? Отчего кадровая армия, ради которой приходилось жертвовать столь многим, была «разметана в несколько недель»? [24] Солженицын А. Малое собрание сочинений. Т. 5. Архипелаг ГУЛАГ. 1-Й, с. 169.

Товарищ Сталин не любил подобных вопросов, да никому и не приходило в голову их задавать, во всяком случае, вслух.

Помню школьный учебник историй первых послево­енных лет, найденный в детстве среди старых нот. Рас­терзанный, растрепанный по странице. Помню раздел о причинах победы. На первом месте, разумеется, то, что руководил всем и вся он. Генералиссимус. Уже потом дежурные слова о партии и преимуществах социализма. Неужели не думалось никому, что если это - причины нашей победы, то ими же следует объяснить и разгром армий прикрытия?

Последователи его не могли, конечно, сказать о на­чале войны словами Солженицына: «...правительство, излюбленное Родиной, сделало все, что могло, для про­игрыша войны: уничтожило линии укреплений, подста­вило авиацию под разгром, разобрало танки и артилле­рию, лишило толковых генералов и запретило армиям сопротивляться» [25] Там же, с. 171. .

При Хрущеве [26] Сам Никита Сергеевич, уже отрешенный от власти, в «Воспоминаниях» высказывался куда точнее и категоричнее. как-то вяло валили все на Сталина, будто тот был сам по себе, а не главный и единственный хозяин партии и государства. И по вполне понятным причинам на Жукова, который якобы «плохо разобрался в создавшейся военно-стратегической обстановке и не сумел сделать из нее правильных выводов о необходи­мости осуществления неотложных мер по приведению Вооруженных сил в боевую готовность» [27] История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Т. 2, с. 10. Имя Г.К. Жукова в указанном шеститомном капитальном издании упоминается всего 15 раз. Отношение Никиты Сергеевича к полководцу уже успело измениться. . Вот еще одна любопытная фраза: «Все эти недостатки не смогли бы ре­шающим образом повлиять на состояние обороны, если бы войска своевременно развернулись и подготовились к отражению немецко-фашистского нападения. Но совет­ские войска так и не получили приказа о заблаговремен­ном развертывании своих сил и занятии оборонительных рубежей вдоль западных границ СССР» [28] История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Т. 1, с. 480. . Но почему же не получили своевременно войска столь важного прика­за? Как же это всевидящий и непогрешимый друг всего прогрессивного на земле, культ личности которого яко­бы всего лишь «повлек за собой нарушения социалисти­ческой законности» [29] Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия, с. 681. , прозевал сосредоточение у границ своего государства ударной группировки кровавого ма­ньяка? И где же были остальные, олицетворявшие собой ум, честь и совесть нашей эпохи? Ответа нет.

Впрочем, и при Брежневе, и позднее ответы на по­добные вопросы как-то не находились, и тема оставалась открытой. И вокруг всех этих мелочных недоговоренностей и въевшейся в мозг привычке ко лжи вдруг начали появ­ляться новые «теории». Якобы агрессором-то являлся Советский Союз, а Гитлер - едва ли не решившаяся на безнадежную защиту жертва, якобы война вовсе и не была Отечественной, Эти воззрения вовсе не снимают все вопросы, просто переводят их в иную плоскость. Можно попытаться принять на веру «объяснения» пол­ного разгрома нашей армии и отступления ее до Москвы и Сталинграда [30] В. Суворов, положивший в основу своих книг идею о подавляющем преимуществе Красной Армии над вермахтом, в «Последней республике» вскользь, мимоходом объясняет причины неудач первых дней боев скученностью у границы и вследствие этого неспособностью к оборонительным действиям наших якобы готовящихся нанести 6 июля удар по Германии войск, а также профилактическими мероприятиями, связанными с подготовкой и соответственно разборкой и подтяжкой техники. К этому вопросу мы еще вернемся. . Непонятно только, почему, имея на гра­нице столь заметное преимущество в танках и самолетах, мы были опрокинуты. А под Москвой, когда Сталин, го­ворят, не то что танки — противотанковые ружья распре­делял по армиям лично и поштучно, выстояли, заложив первый кирпич в фундамент грядущего перелома?

Я не знаком с В. Суворовым и могу судить об этом человеке лишь по изданным им книгам. Меня, конечно, настораживают некоторые детали его биографии, да и плохо скрытая, рвущаяся наружу симпатия к Сталину, к «сильному» человеку, стоящему над толпой и манипули­рующему «слабыми» людьми, будто фишками на расчер­ченном поле, явное презрение к самой идеи демократии не могут мне импонировать, но главное не в этом.

В нашей истории, и древнейшей, когда князья ради власти резали друг друга рука об руку то с половцами, то с татарами, и новой, когда кучка людей, возомнивших себя земными богами, обрекла страну и народ на страш­ные лишения и потери, случалось немало мерзостей. Но были и светлые страницы. И одна из таких — Великая Победа. В Великой Отечественной войне. И ставить это под сомнение, на мой взгляд, все равно что плюнуть в лицо собственному народу.