Николай Василенко - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том I

Гр. Фр. Скарбек

Уже отмеченными сторонами — сосредоточением правительственной власти в руках короля и подчинением ему власти законодательной — конституция герцогства живо напоминает свой прототип — французскую конституцию VIII года, вводившую единовластие под республиканскими формами.

Рассматривая административную организацию Варшавского герцогства, мы и в ней замечаем наполеоновский принцип централизации при полном подавлении начал самоуправления. По конституции 1807 г. вновь образованное польское государство было разделено на департаменты (6) и поветы (60), управляемые префектами, назначаемыми королем; король же назначал бургомистров, стоявших во главе городов; в департаментах, поветах и городах находились соответственные советы, члены которых избирались жителями и пользовались совещательным голосом при решении административных вопросов.

В великом герцогстве Варшавском, подчиненном почти неограниченной власти саксонского короля, исполнявшего, в свою очередь, веления французского императора, не могло быть места и для гражданских свобод; действительно, в конституционной хартии 22 июля 1807 г. нет никакого намека ни на предоставление «населению Варшавы и Великой Польши» свободы слова, печати, собраний и союзов, ни на обеспечение за ними личной и имущественной неприкосновенности.

Наполеон Бонапарт (Давида)

В противоположность шляхетской конституции 3 мая 1791 года, конституция 1807 года отличалась всесословным характером. Она признавала всех граждан равными перед законом, допускала мещан к участию в сейме и вводила личную свободу крестьян. Но предоставление крестьянам личной свободы могло бы принести положительные результаты единственно при одновременном улучшении их экономического быта, между тем конституция Варшавского герцогства совершенно не поднимала вопроса о том, кому должны принадлежать земельные участки, обрабатываемые крестьянами. По удачному выражению одного польского писателя, крестьянам Варшавского герцогства была дарована свобода птицы, которую можно согнать с дерева на дерево, с крыши на крышу. Изданные, в дополнение к конституции королевские декреты провели пагубный принцип: «крестьянам — личная свобода, а шляхте — земля»; они предоставили помещику право по истечении годичного срока аренды устранять землепашца с занимаемого им участка, при чем крестьянин, покидавший землю, должен был оставить в пользу помещика инвентарь и посевы. Если помещику было выгодно заменить крестьянскую бедноту предприимчивыми и зажиточными немецкими колонистами, платившими более высокий чинш, то для крестьянина — землепашца, выбитого из своей обычной колеи и не имевшего средств на покупку земли в другом месте, дарованная ему свобода переселения превратилась в свободу стать бесприютным бродягой, а нередко и преступником. Таким образом, землевладельческая шляхта, пользуясь своим преобладанием в сейме, решила крестьянский вопрос в свою собственную пользу, с полным пренебрежением интересам землепашцев — крестьян.

Дарование Наполеоном конституции Великому Герцогству Варшавскому в Дрездене (карт. Бачиарелли 1811 г.) Справа от Наполеона — Талейран и гр. Марэ. Во главе польской депутации Станислав Малохович и др. члены временного правительства.

Провозглашенное конституцией равенство граждан перед законом осталось лишь теорией и по отношению к евреям Варшавского герцогства. Королевские декреты от 17 октября и 19 ноября 1808 года ограничили евреев в пользовании политическими правами и запретили им приобретать сельские недвижимые имущества, а декрет 1809 года лишил их права селиться на некоторых улицах Варшавы.

1 мая 1808 года состоялось торжественное объявление кодекса Наполеона гражданским уложением герцогства. В этот день по улицам Варшавы двигалась окруженная войсками процессия с министром юстиции во главе, несшая на пышной подушке, словно святыню, богато переплетенный экземпляр нового кодекса. По свидетельству гр. Скарбка, поляки видели в этом торжестве лишь «обряд погребения своих родных установлений». Наполеоновский кодекс, несмотря на его многочисленные положительные стороны, был чужд духу польского народа. Его демократические начала противоречили аристократическим преданиям поляков, а правила, провозглашавшие брак простым гражданским договором, допускавшие развод и устранявшие церковные обрядности при рождении и погребении, оскорбляли религиозные чувства населения.

Но если Наполеон питал мало доверия к общественным силам польского народа, если он не допускал его к самостоятельности и самодеятельности и отмерял ему свободу лишь в тех границах, какие согласовались с видами Франции, то, с другой стороны, он далек был от намерения продолжать в землях, входивших в состав Варшавского герцогства, политику прусского правительства. Эта политика тогда, как и поныне, была направлена к истреблению польской национальности и насаждению в польских провинциях германизма. Для Наполеона же было ясно, что новое польское государство может принести ему действительную пользу лишь в том случае, если его население будет искренно предано Франции, если создатель герцогства будет окружен ореолом воскресителя польского народа. Поэтому ни в одном постановлении конституции 1807 г. нельзя заметить стремления денационализировать польское племя. Стране, стонавшей под игом прусской бюрократии, лишенной родной речи в правительственных учреждениях, в судах и в преподавании и обреченной на полное онемечение, Наполеон возвратил ее администрацию, школы и суды. Статьи 83 и 84 конституции гласили: «Никто не имеет права занимать духовные, гражданские и судебные должности, если он не гражданин Варшавского герцогства. Все правительственные, законодательные и судебные акты будут издаваться на национальном языке». Образованная в 1807 г. под председательством Станислава Потоцкого эдукационная палата (izba edukacyjna) в течение короткого времени покрыла страну сетью средних и низших школ, воспитывавших юношество согласно традициям польского народа; она ввела преподавание на польском языке и, сохранив некоторые благие нововведения пруссаков, реформировала те училища, которые в эпоху прусского господства были открыты исключительно с политическими целями онемечения страны.