Владимир Пичета - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Наполеон, однако, в это самое время, начав новую войну с Австрией, менее всего расположен был заниматься малоинтересной для него Швецией; дружба Александра ему была особенно нужна, а между тем последний стал от него отворачиваться, готовя себе пути отступления.

В расчеты Александра должно было входить стремление использовать свою победу над Швецией в полной мере, избегая вместе с тем окончательного подавления последней; переворот в Стокгольме несколько облегчил эту задачу, так как новое правительство Карла XIII с первых же месяцев обнаруживало желание заключить мир с Россией, а одновременно несколько раз посылало уполномоченных к Наполеону с просьбой о посредничестве; ни с той ни с другой стороны не получалось, однако, удовлетворительного ответа; Наполеон даже просто не отвечал на шведские запросы, условия же Александра казались для Швеции слишком тяжелыми. Русские войска тем временем начали готовиться к новой наступательной кампании; в особенности активно действовали войска на севере; они перешли реку Торнео и повернули на юг, к Стокгольму; 23 июня они одержали победу при Гернефорсе; путь к столице был теперь очень слабо защищен. При таких условиях немудрено, что Швеция пошла на уступки; 9 (21) июня ее правительство согласилось, наконец, на первоначальные требования Александра, а таковые заключали в себе следующие три условия: 1) признание Ботнического залива и реки Каликс границами между Россией и Швецией, 2) присоединение Швеции к континентальной системе и 3) союз Швеции с союзниками России. Уступчивость Швеции, основанная, как мы видели, на ее чрезвычайных внутренних затруднениях, теперь была поддержана еще в большей мере зародившимися летом 1809 г. планами о возможности получить возмещение за потерянную Финляндию на западе присоединением Норвегии. Все эти обстоятельства не могли остаться без влияния на работу шведских уполномоченных при заключении мира с Россией.

Бернадот (Муз. П. И. Щукина)

Переговоры о мире велись в Фридрихсгаме в августе месяце; с русской стороны уполномоченными были граф Румянцев и Алопеус, со шведской же — барон Стединг и Шельдебранд; первым был поставлен на очередь вопрос возвращения Швеции Аландских островов; Румянцев, однако, наотрез отказался обсуждать его, правильно заметив, что «уступить Финляндию без Аландских островов значит отдать сундук, оставив у себя ключи от него»; да и сам Стединг называл острова «караульней» Стокгольма, «сигнальным постом шведской столицы»… «Без него жители последней, — говорил он, — не могли бы спать спокойно ни единой ночи» [12] Ср. Злобин, о. с; стр. 93. . Получив такой резкий отказ, шведы стали просить, чтобы Россия, по крайней мере, обещала не строить укреплений на этих островах; но и на эту просьбу они получили также отказ [13] Только полстолетия позднее, после крымской войны, добилась Швеция столь ей желанной гарантии; Россия была принуждена обещать не укреплять Аландских островов, каковое ограничение юридически существует и по сей день. . Вторым спорным вопросом была пограничная сухопутная линия; Россия считала таковой реку Каликс, шведы же предлагали реку Кемь; в виде компромисса Александр решил предложить реку Торнео, на что Швеции пришлось согласиться. Труднее дался России третий вопрос, касавшийся принуждения Швеции присоединиться к континентальной системе и вступить в союзнические отношения с Францией и с Данией; мы уже отметили значение этого требования для Швеции и те опасности, которые в таком случае стали бы угрожать ей со стороны Англии; не даром ее уполномоченные страшно противились этому требованию; в конце концов, им, однако, и здесь пришлось уступить; есть, впрочем, указания, что одновременно шведское правительство вошло в своего рода неформальное соглашение с Англией по поводу этого вопроса, обещав последней, что его присоединение к континентальной системе останется чисто номинальной сделкой без каких-либо дурных для Англии последствий, так как Швеция обещалась ничего против Англии и ее торговли не предпринимать. Внешним свидетельством этому служит тот факт, что английский посол не покинул Стокгольма после подписания упомянутых условий, а шведский посланник продолжал оставаться в Лондоне; факты эти уже тогда обратили на себя внимание Наполеона, который ими был очень рассержен.

5 (17) сентября был, наконец, подписан Фридрихсгамский мирный договор, явившийся одним из важнейших актов той политики, которую вел Александр, обеспечивая себе стратегический тыл, для приобретения полной свободы действий на Западе. В данный момент это было тем важнее, что западные горизонты России уже заволакивались черными тучами. Александр с каждым днем все далее отдалялся от своего тильзитского друга; пропасть между Францией и Россией все более увеличивалась; Наполеон не мог не чувствовать этого и сильно нервничал, не будучи в состоянии простить Александру в особенности нежелание помочь активно Франции против Австрии.

Немудрено поэтому, что Александр постарался воспользоваться слабостью Швеции и покончить со своим северным врагом. Но совершенно очевидно было, что одного мира было недостаточно; следовало создать такое положение, при котором и впредь не грозила бы опасность России с севера; Фридрихсгамский договор являлся только внешним миром, который теперь требовалось закрепить более прочным соглашением, завязав дружественные переговоры со Швецией. Для достижения этой цели, т. е. для обеспечения стратегического тыла России и окончательного устранения военной опасности с северной границы, Александру следовало удовлетворить следующие два условия: с одной стороны, ему необходимо было обеспечить себе не только мир, по и дружбу Швеции, а с другой — примирить местное население Финляндии с его новым положением в Российской империи. События войны 1808 г. ясно доказали царю всю опасность партизанской войны финляндцев. Вследствие этого первой заботой государя было достижение второго из названных двух условий.

Мы уже упомянули, что первым серьезным шагом в этом направлении был призыв «финской депутации» в Петербург для обсуждения создавшегося завоеванием Финляндии положения, что дало финляндцам возможность подчеркнуть, что судьбой всего их народа мог распоряжаться только сейм, а не подобная депутация. Александр учел этот намек и решился на шаг первостепенной важности, постановив о созыве знаменитого Боргоского сейма, на котором суждено было закрепить финляндскую конституцию. 15 (27) подписан был манифест, в котором государь обещал торжественно «сохранить вашу (финляндскую) конституцию, ваши основные законы; собрание ваше здесь (в Борго) будет служить ручательством моего обещания»; несколько раз и в разных формах повторял царь свое обещание обеспечить Финляндии конституцию.