Владимир Пичета - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Губернское собрание, состоящее из уездных и городских депутатов, лиц, назначаемых императором (не более пяти), и архиерея, предлагает правительству 10 лиц, которых оно считает наиболее способными к ведению важнейших дел в государстве и губернии, сообщает ему сведения о местных нуждах, производит раскладку податей между уездами и имеет право делать правительству (государю и Сенату) представления, если местные интересы нарушены. Из списков, присылаемых губернскими собраниями, составляется список нотаблей всего государства, и из этих лиц император назначает по два сенатора от каждой губернии, министров, начальников департаментов и проч. Губернское собрание выбирает также кандидатов на разные губернские должности в двойном числе, из которых назначение производит государь [90].

Сперанский серьезно поработал над своим трудом: «Введение к уложению государственных законов» [91]; в нем есть указание на изучение им «всех известных конституций». Еще ранее он внимательно изучил английскую конституцию, как видно из его трактата 1802 года, а также труды Бентама, Юма и др., на которые ссылается в проекте 1803 г. План преобразований 1809 г. обнаруживает следы пристального изучения Монтескье, Сиэса и французских конституций (хотя источники в нем нигде не указаны) [92]. Та или другая статья его навеяна некоторыми постановлениями иностранных конституций или идеями известных писателей, иногда, быть может, проектами Балугьянского, но все же отсюда не следует, что план Сперанского, как это находит С. М. Середонин [93], «сшит из лоскутков», или, что Сперанский, «по всей вероятности, при посредстве Балугьянского ознакомился с политической литературой того времени и разнообразными конституциями». Напротив, «Введение» Сперанскаго довольно основательно продумано, логически построено и представляет явление весьма замечательное для своего времени, по условиям которого его и надо судить, так что он имел полное основание им гордиться. Конечно, в труде Сперанского многое можно признать неудовлетворительным с современной точки зрения, но необходимо не забывать, что его взгляды оказались, в конце концов, слишком радикальными для правящих сфер, и что он пострадал за свой проект.

Сперанский (следуя декларации прав и французской конституции 1791 г.) «начало и источник сил» (властей) законодательной, исполнительной и судной видит в народе.

Из исторической части введения к его плану отметим решительное осуждение им закона Петра Великого (1714 г.) о «праве первородства» (т. е. единонаследия) [94]. Таким образом, смена английских влияний французскими привела Сперанского к более демократическим воззрениям, а вместе с тем, как увидим, и к однопалатной системе государственной думы вместо двухпалатного «сейма» [95].

Он доказывает теперь, что уже недостаточно, вопреки тому, что казалось ему возможным при составлении записки 1803 г. и что было в тогдашней наполеоновской Франции, «облечь правление самодержавное всеми, так сказать, внешними формами закона», а нужно ограничить самодержавие «внутренней и существенной силой установлений» (т. е. учреждений) «не словами, но самым делом». Для этого необходимо: 1) учреждение «законодательного сословия» (во французском переводе: corps legislatif), постановления которого нуждались бы в утверждении их державною властью, «но чтобы мнения его были свободны и выражали бы собою мнение народное»; 2) сословие судебное должно зависеть от свободного выбора, и только надзор за соблюдением судебных форм и охранение общей безопасности принадлежали бы правительству; 3) власть исполнительная должна быть вверена исключительно правительству, но так как она могла бы своими распоряжениями, под видом исполнения законов, совсем уничтожить их, то необходимо сделать ее ответственной перед властью законодательной.

Предложение закона (законодательный почин) должно быть предоставлено «правительству» (т. е. «державной власти»). Если оно какою-либо мерой явно нарушает коренной государственный закон относительно личной или политической свободы или в «установленное время» не представит узаконенных отчетов, но только в этих двух случаях «законодательное сословие» может собственным своим «движением», предупредив, однако, «правительство, предложить дело на уважение (т. е. обсуждение) и возбудить узаконенным порядком следствие против того министра, который подписал сию меру и просить вместе с тем ее отмены». «Уважение» закона, т. е. обсуждение и составление его, принадлежит законодательному сословию при участии министров, а утверждение закона — державной власти.

Вся исполнительная власть должна принадлежать власти державной, но за меры, нарушающие закон, отвечают министры, которые подписали акт. Члены законодательного сословия могут предъявлять против них обвинения, и если оно большинством голосов будет признано основательным и утверждено державной властью, то наряжается суд или следствие. Требуя утверждения державной власти для возбуждения следствия против министра (кроме случаев нарушения коренных государственных законов относительно личной или политической свободы и непредставления узаконенных отчетов), Сперанский несколько ослаблял значение министерской ответственности.

В отделе о составлении закона он различает законы (т. е. «те постановления, которыми вводится какая-либо перемена в отношении сил государственных или частных людей между собой») от уставов или учреждений (которые «не вводят никакой существенной перемены, учреждают только образ исполнения первых»). Первые, т. е. законы, должны быть непременно составлены и приняты законодательным сословием, вторые «относятся к действию власти исполнительной», но под ответственностью за издание их перед законодательным сословием, которую правительство может сложить с себя, внося уставы и учреждения в это «сословие» [96].

Политические права, по проекту Сперанского, основываются на обладании собственностью, имущественным цензом, причем, обсуждая этот вопрос теоретически, он допускает для ценза (как и Балугьянский) «недвижимую собственность» и «капиталы промышленности» в известном количестве [97]. Балугьянский в своем сочинении «Code du droit public», как мы видели, делит народ на четыре класса, Сперанский же — на три «состояния»: дворянство, «людей среднего состояния» и «народ рабочий». Дворянство имеет политические права не иначе, как на основании собственности [98]. Лица среднего состояния «имеют политические права по их собственности»; оно «составляется из купцов, мещан» (во французском переводе прибавлено: лиц свободных профессий и ремесленников), «однодворцев и всех (некрепостных) поселян, имеющих недвижимую собственность», а во французском переводе — земельную собственность (certaine quantite de terrain) в известном количестве (размер ее во «Введении» не определен) [99]. Наконец третье состояние — «рабочий народ», к которому принадлежат «все поместные крестьяне» (т. е., кроме помещичьих, вероятно, удельные, поссесионные и т. п.), мастеровые, их работники и домашние слуги. Переход из этого класса в следующий открыт всем, кто приобрел «недвижимую собственность» (а во французском переводе — propriete fonciere, т. е. земельную собственность) «в известном количестве и исполнил повинности, коими обязан был по прежнему состоянию» (для помещичьих крестьян это, конечно, предполагало необходимость выкупа на свободу) [100].